Кома: путешествие исцеления - стр. 11

Также в США вспыхнул напряженный юридический, религиозный и моральный спор вокруг вопроса о «самоубийстве с помощью врача» – имеют ли право вменяемые смертельно больные пациенты получать от врача лекарства, ускоряющие смерть. В 1994 г. в Орегоне был принят закон, санкционирующий самоубийство с помощью врача[24]. Этот трудный общественный вопрос, вызывающий сильные эмоции на обеих сторонах спора, начинает появляться в избирательных бюллетенях во многих частях страны. В 1990 г. доктор Джек Кеворкян был под судом за присутствие при таких смертях. В 1991 г. Дерек Хэмфри, основатель Общества болиголова, опубликовал книгу «Окончательный выход», описывающую, как смертельно больные люди могут совершать самоубийство, и книга заняла первое место в списке бестселлеров.

Все эти проблемы побуждают нас развивать еще более сочувственные методы, настроенные на качество жизни и особые нужды умирающего человека, которые более полно учитывают желания человека, касающиеся медицинского лечения и здравоохранения, духовной и эмоциональной поддержки и выбора в отношении смерти. Кроме того, мы стоим перед огромным вызовом – развивать способность не только спрашивать тех, кто может «говорить» сами за себя, но также давать право голоса тем, кто неспособны общаться обычными средствами, то есть людям в коме.

До сих пор в исследованиях комы наибольшее внимание уделялось комам, являющимся результатом травмы мозга. Из-за их частоты, преобладания среди молодых людей и огромных эмоциональных, социальных и финансовых последствий больше усилий направляется на диагностику и предсказание исхода для людей в комах в результате повреждения мозга, чем для тех, кто находится в других формах комы[25]. Кроме того, представляется, что комы, возникающие в результате повреждения мозга, дают членам семьи большую надежду на восстановление и большую готовность пробовать новые методы. Напротив, комы, возникающие в результате состояний близости смерти, редко упоминаются в литературе. В западном мире (вплоть до недавних событий, описанных выше) было принято считать, что, когда кто-то умирает, все, что мы можем делать, – это устраивать человека как можно удобнее, заботиться о телесных нуждах и создавать теплое и любящее окружение. Хотя все эти действия очень важны, они не составляют всю картину. Процесс умирания также представляет собой потенциальную стадию роста. В других регионах мира, таких как Тибет и Египет, практики смерти с огромным почтением сосредоточиваются на процессе умирания – времени, которое считается полным возможностей для сознания[26].

Недавние достижения в медицинской технологии сделали в возможным в некоторых случаях держать кого-либо живым дольше, чем было бы возможно даже десять лет назад. Однако наряду с этими замечательными достижениями мы сталкиваемся с новыми и серьезными трудностями. Жизненные функции могут поддерживаться механически; в то же время возникают новые и сложные вопросы, касающиеся эмоциональных и этических проблем, связанных с продолжением или прекращением поддержания жизни, с видом и степенью ухода за человеком в устойчивом вегетативном состоянии, с тем, где следует ухаживать за человеком, чья жизнь поддерживается искусственно, с вопросами долговременного ухода, относящимися к контролируемому уходу в США, и с вопросами страхования. Многие из людей, переживших повреждения мозга, имеют возраст от восемнадцати до двадцати четырех лет, обладают полными жизни молодыми телами и могут нуждаться в долговременном уходе. Для семей неудовлетворенность и страдание еще более усиливаются вопросами о наилучшей форме ухода, страховом покрытии и перемещении коматозного человека с места на место – не говоря уже о «базовой» травме семьи из-за внезапной комы близкого человека и их доверии к предсказаниям медицинского персонала относительно исхода.