Колючка для плохиша - стр. 19
― Данечка, ты только не ругайся!
― Горошек, ты совсем берега попутала!? Это что ещё за адское создание!?
― Дань. Ну не могла же я оставить его на улице. Ты погоду видел?
― И что? Это значит, что теперь из моей квартиры приют можно делать? Да отцепись ты, ― отмахиваются от любопытного пса, желающего проверить всё на зубок.
В том числе и человеческие пальцы.
― Это ненадолго, обещаю. Я займусь объявлениями. Он же явно чей-то. Наверняка убежал и хозяева его обыскались.
― Так оставь в том месте, где нашла. Тогда точно найдётся.
― Ну пожалуйста, Дань. Он не доставит хлопот.
― В самом деле? Прям вообще никаких? ― выразительно кивают на светлый ламинат, где уже красуются следы от грязных лап.
― Я всё помою!
― Не сомневаюсь.
― Это значит, что можно?
― Нельзя.
― Ну пожалуйста-а.
― Нет.
― Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста-а-а... ― складываю ладони в молитве, хлопаю глазками и по-детски надуваю губы.
― Не разжалобишь, так что можешь не стараться.
Ещё как разжалоблю!
― Ну пожа-алуйста... Я сама буду его выгуливать и кормить.
― Разумеется, будешь. Не хватало только мне с ним ковыряться.
― То есть, да? ― хитро уточняю.
― Блин, Саня! Ты меня подловить хочешь, или что? Сказал же уже: псине делать тут нечего! Так что, чтоб вечером её тут не было.
Во-от, уже до вечера договорились. Дело сдвинулось с мёртвой точки.
― Спаси-и-бо, ― повисаю у него на шее, благодарно клюя в колючую от проклёвывающейся щетины щеку.
Опрометчивое решение, потому что колени тут же подкашиваются. Мамочки, как же он пахнет! Мускатом, остаточным сигаретным шлейфом и чисто мужским, едва уловимым запахом пота.
Мало того, он, блин, ещё и без футболки...
― Не за что благодарить. Это было не согласие. До вечера, поняла?
Ага, ага. А где до вечера, там и до утра. Знаем, проходили. Я так уговорила маму когда-то ёжика оставить. Нашла, застрявшего в заборе и истощенного.
Мы долго его выхаживали, но пришлось выносить на крыльцо, а то просто по-страшному шебуршал в коробке. Утром как-то выхожу, а в его "домике" зияет дырень. Свинья неблагодарная прогрызла себе проход и просто-напросто сбежала.
Объятия затягиваются. Надо их прекращать, но...
С ужасом понимаю, что у меня не хватает силы воли выпустить его. Чувствую его ладонь на спине, ведь он от удивления тоже приобнимает меня, и внутри всё переворачивается.
До мурашек.
До трёклятых бабочек в животе, которых не должно быть, но они всё равно повылезали из своих коконов. Зачем? Ну вот зачем? Кто их просил?
― Саша, ― спускает меня на землю тихий голос возле уха.
― Ммм...
Боже, как же глупо я сейчас выгляжу! Теперь вдвойне не хочу отстранятся. Это ж тогда ему в глаза придётся смотреть, а у меня щеки пылают.
― Готовься, ща розги в ход пойдут.
― За что?
― Ты время видела? Где шлялась всю ночь?
Ой-ей. Всё, теперь точно надо отлипнуть.
И бежать. Как можно-можно дальше...
― У меня первый день на работе был... ― смущённо отпрянываю, ища взглядом, на что можно переключиться.
Ага, Добик! Куда уже лыжи навострил? Туда нельзя. А ну иди ко мне, рычащее создание, будем принимать огонь поражения вместе.
― И на какой работе на себя выливают ведро блёсток?
Да, с блёстками косяк. Макияж-то я смыла, а вот эта мерцающая крошка оказалась настолько ядрёной, что не только не сошла, но и на свитер перекинулась.
― Теоретически, на любой.