Колючее счастье для дракона, или Инквизиции требуется... - стр. 5
— Эндрис, если вы хотите… если не против… Вы говорили, что голодны, — спотыкаясь, начала было Соня, а Леся, красноречиво закатив глаза, подвинула свою нетронутую тарелку с запеканкой мужчине.
— Объедать за столом женщин и детей дело, конечно… кхм, кхм… невиданное для сказочных рыцарей. Но мы в сказки не верим, правда же, прекрасная Леся? С признательностью приму и буду считать себя вашим должником. Эм-м-м… назовем это “долгом столовым”.
Мужчина, расправившийся как раз с порцией булочек, широко улыбнулся и не испытывая ни малейшего смущения, быстро доел эту несчастнейшую из запеканок. А потом закусил пресловутой гречкой с мясной подливой. Ел он очень аккуратно, даже элегантно, но так аппетитно, что Соня спустя уже пару минут сама готова была есть эту чертову гречку. Ему надо в рекламах сниматься.
И губы такие красивые, и зубы… ровные и ослепительно-белые. Но самое интересное — это профиль. Такой… хищный, почти орлиный. Нарисовать бы его одной линией, а потом на монетах чеканить. Выдающийся просто профиль, еще и переносица горделиво-высокая, как у древних римлян. Опять она его снова разглядывает совершенно беззастенчиво!
— Лесенька, ты доела? — бежать, срочно бежать! Пока он не подумал о чем-нибудь неприличном. — Там ведь игра, помнишь?
— Угумс, — девочка быстро запихнула в рот остаток булки, громко хлюпнула чаем (Соню аж передернуло), вытерла рот салфеткой и вскочила. — Быстрее, нам надо занять лучшие места. Пока, Эндрис, встретимся за завтраком!
Вот и славно. Прощайте, господин латыш, завтра вас уже пересадят за другой столик, это Соня знала точно.
— Обязательно. Я позабочусь, — прозвучало им вслед. Или ей показалось?
3. 3. Интеллектуалы
Актовый зал санатория оказался до боли похож на подобный же в старой Сониной школе: те же ряды мягких “театральных” кресел, обитых потертой коричневой тканью, сцена, занавес и даже подобие рампы. На сцене стоит маркерная доска, унылого возраста и средней упитанности ведущий в неизменной клетчатой рубашке, что перебирает листочки и сортирует конфеты. Увидев Лесю, он сначала весьма нервно вздрагивает, а потом расплывается в насквозь фальшивой улыбке.
— А вот и наш вундеркинд! — интересно, а он догадывается, что попал прямо в точку? — Сегодня у нас в качестве приза катание на санях.
— Здорово, я с радостью покатаюсь, — соглашается Леся, а Соня отворачивается, пряча явно неуместный смех. Ни Леся, ни ведущий уже не сомневаются, кто будет победителем.
Леся занимает свое излюбленное местечко — возле прохода во втором ряду — и громким шепотом требует у мамы телефон.
— Тут сигнала нет, — напоминает тихо Соня.
— А мне и не надо. Я книгу нафоткала, буду читать.
Ох, уж эти дети нынешнего века! Соне и в голову бы не пришел подобный расклад, ей всегда проще взять с собой книгу. А Леся, как обычно, придумала бесхитростное и рациональное решение.
Потихонечку подползали разномастные бабушки с внучками и внуками, неодобрительно поджимая губы и косясь на Лесю. Глубоко беременная дама помахала им рукой и расплылась в кресле, кажется, задремав. Соня ее помнила еще с релакс-сеансов, которые ей прописала терапевт. Дурацкое времяпрепровождение: в маленькой комнате с десяток кресел-мешков играет механическая монотонная музыка, а по телевизору показывают аквариум с плавающими рыбками. Соня побывала на сеансе один раз, у нее разболелась голова от нахлынувшего колющего раздражения. Убогие аляповатые рыбы, подвывающая уныло скрипучая музыка, даже не Бетховен и не Чайковский, тупые мешки, из которых выбраться можно только на четвереньках. Да еще сладко похрапывающие женщины вокруг. В общем, ей не зашло. Жюль Верн и то успокаивал куда релаксабельнее.