Колыбелька из прутиков вербы - стр. 9
Она как увидела его, так и обалдела от невиданной мужской красоты. Высокий, крепкий, загорелый, синеглазый и светловолосый человек вызвал у нее единственную ассоциацию.
«Викинг!» – ахнула про себя девушка.
После секундного замешательства она нашла в себе силы спросить у викинга, не знает ли тот, когда должен быть Вандышев.
– Скоро будет, я сам его жду, – ответил красавец с легким акцентом.
За то время совместного ожидания профессора они и познакомились. Прекрасного незнакомца звали Зигфрид. Приехал он из Германии. Оказывается, он когда-то закончил этот самый институт, потом сразу остался в аспирантуре и защитил кандидатскую. За этот период ГДР уже влилась в ФРГ, он стал работать в фирме, связанной с добычей и транспортировкой газа, а теперь вот набралось много материалов, решил, почему бы не защитить докторскую, если есть такая возможность. Профессор Вандышев был его научным руководителем, когда кандидатскую готовил. Сейчас вот собирается по докторской с ним проконсультироваться.
– Ничего себе! – наивно поразилась Наташка, – вы же молодой еще. А уже докторская.
– А зачем тянуть? – вполне по-русски ответил Зигфрид. – Жизнь короткая. Надо все успевать.
– Точно, – согласилась девчонка, – только я ничего что-то не успеваю. Мне бы курсовую как-то соорудить.
– Главное, из Интернета ничего не скачивай. Вандышев не простит. Лучше сама делай, пусть не очень хорошо, но сама. Он тогда поможет. А заметит, что не свое ему принесла, прогонит.
– Да знаю я, – обреченно вздохнула Наташа, – уже наслышана. Вот и боюсь его как незнамо кого.
– А хочешь, я помогу тебе? – предложил викинг. – Я на три недели приехал. Могу в свободное время быть полезным.
– Хочу! Очень хочу! – просияла она.
И принялся Зигфрид весьма усердно помогать. Очень дельные советы давал, план подробный составил, даже со списком литературы помог. В течение двух недель они виделись каждый вечер. Без исключений. Наташа сгорала от безответной любви, но даже виду на подавала. Она старательно работала над курсовой. И над своей влюбленностью работала тоже, объясняя себе, что нечего тратить время на несбыточные мечты. Помимо рабочих бесед происходили у них и простые разговоры о том о сем. Ей о себе особо нечего было рассказывать: папа-мама, школа, экзамены, мечты. Мечты у нее тогда бродили в голове смешные: путешествовать по всему миру, а еще выйти замуж по сильной любви, чтоб до конца жизни вместе быть неразлучно, ну и родить детей побольше.
– Сколько? – пытался уточнить Зигфрид.
– Много, – смеялась Наташа, – откуда я знаю, сколько именно? Ну, сколько получится, хоть десять.
– Я тоже хочу много, – поддерживал ее стремление Зигфрид. – Я вот один у родителей, и это плохо.
– Я тоже одна, – вздыхала девушка, – скучно жить одной. Я своих столько просила, они никак. Жизнь, говорят, тяжелая. А она не такая уж тяжелая. Не знаю, чего они трусили.
– И я все детство мечтал о брате или сестре.
– И чего? У вас же все хорошо вроде было, лучше, чем у нас, – не понимала Наташа.
– Не знаю. Не могу понять. Они выстроили огромный дом. Просто огромный. И живут в нем одни. Я в другом городе работаю, редко приезжаю. Но они счастливы в этом доме. Исполнили свою мечту.
– Значит, им так правильно кажется, раз счастливы, – мудро подводила итог девушка.