Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - стр. 52
Ошарашенный таким открытием, Кондрат доковылял до свечи, почти истлевшей у соседней стены. Там он остановился и, опершись руками о столешницу, глянул на свое зыбкое отражение в затянутом слюдяной пленкой узком и высоком, как бойница, окне. Там, за окном, уже почти стемнело, и отраженное даже от неровной поверхности лицо было видно довольно четко. Разглядев это лицо, Кондратий вскрикнул.
Он не верил в переселение душ. Но из темного окна на него сейчас смотрел не просто Кондратий Львович Зарубин, офицер советской армии, старший лейтенант спецназа 334-го Отдельного отряда специального назначения ГРУ в Афганистане, исхудавший и заросший после ранения. Это он еще смог бы понять. Однако, если верить глазам, за окном никакого раскаленного солнцем Афганистана уже не наблюдалось, вместо него там была Рязань неизвестного века. А из окна на него смотрел совершенно незнакомый широколицый и скуластый мужик, косая сажень в плечах, заросший бородой по самые брови. Да, он тоже был исхудавший и заросший, как и Кондратий мог быть после ранения, НО… совершенно незнакомый.
– Господи, – пробормотал Кондрат, глядя на неизвестное отражение и ощупав свое лицо, – что же со мной приключилось?
Не в силах вынести этого на свежую голову, Кондрат крикнул во весь голос:
– Эй, кто там есть!!!
Спустя мгновение дверь в горницу открылась, и на пороге появился заспанный Макар, словно и не уходил никуда, а спал тут же под дверями.
– Что приключилось, хозяин? – поинтересовался тот.
– Тащи что есть выпить, – приказал Кондрат.
– Знахарка не велела хмеля пить покудова… – робко попытался перечить Макар, переминаясь с ноги на ногу, но Кондрат, отвернувшись от окна, рявкнул на него так, что у Макара душа ушла в пятки при виде озверевшего за мгновение хозяина.
– А ну быстро тащи хмельного! И закуски какой!
Макар испарился, посчитав за благо больше не спорить с выздоравливающим хозяином, который был сейчас в такой ярости, что сам напомнил ему дикого медведя. Да и рука была у хозяина тяжелая, это все слуги знали. Спорить с ним можно было недолго, и только если он находился в пьяном беспамятстве.
Не прошло и пяти минут, как на столе перед Кондратом, заботливо передвинутом к лежанке с помощью возникшего из ниоткуда Макара, стоял кувшин с каким-то пойлом и чаша с рукоятью, похожая на небольшой ковшик, а на широком блюде ломоть закопченного мяса и краюха хлеба, обрамленная набором из разносолов. Догоревшую свечу тоже сменили на новую, отчего в комнате стало светлее.
– Звать меня как? – глядя на бородатых мужиков, угрюмо спросил бывший офицер спецназа, решивший идти сегодня до конца. Этим вопросом он вызвал горестное сожаление на лицах мужиков, быстро сменившее выражение радости.
– Евпатий Львович, – пробормотал задумчиво Захар, перемигнувшись с Макаром, – Коловрат. Боярин рязанский.
– А вы кто такие? – едва не присвистнув от удивления, уточнил Кондрат.
– Мы главные приказчики твои, Захар и Макар, за делами торговыми наблюдаем. Дела у тебя обширные, Евпатий Львович, вином и маслом торгуем, кузня своя есть, оружие делает, да гончарных мастерских три штуки. И еще…
Решив, что на сегодня хватит, Кондрат жестом приказал Захару умолкнуть. Сел за стол и, отказав метнувшимся было прислуживать ему приказчикам, рявкнул: