Колокольный мертвец - стр. 47
– А я уж испугался, – успокоился Тимофей.
– Нашел чего бояться! – фыркнул Драгомир. – Мы живём, чтобы помогать. Вот я не для себя же стараюсь, а для тех, кто живёт в хлеву, духом которого я и являюсь на данный момент. И если у меня будет выбор: спасать нашего поросёнка или соседскую корову, то я, конечно же, выберу нашего поросёнка, причем ни капельки не задумываясь, – так он пояснил свое поведение. – Но мы заболтались. Пора поросёнка кормить, если мы всё же хотим его вырастить, а не заморить голодом.
На этот раз Тимофей всё делал сам. Драгомир только советовал и намекал на ошибки, которых было немного. Поросёнок поел и снова улегся спать.
– Еще два дня он будет только есть и спать. Только после этого срока он полностью очухается, и мы сможем его прогулять во дворе.
– Ты заметил, когда Домослав заменил эти бревна? – Тимофей показал на обновку в полу.
– Заметил, когда проснулся. А проснулся я, когда почувствовал, что поросёнок скоро захочет есть. Так что, как он менялся пол, я не видел и не слышал. Домослав очень тихо работает – наверное, тише всех домовых в нашей округе. За это, да и за добрый характер его многие и ценят. Ты не представляешь, как нам повезло, что мы живем рядом с таким домовым.
Появление поросёнка и переселение Тимофея в хлев изменило Драгомира до неузнаваемости. Теперь он выглядел вполне опрятным и ухоженным, борода уже не торчала, как разлетевшийся сноп сена, а ложилась ровными рядами. Усы весело топорщились в разные стороны. Когда Драгомир говорил, они озорно шевелись в уголках рта и дрожали на кончиках. Драгомир снова начинал жить полной жизнью, а не доживал свой век вместе с разрушающимся бесполезным хлевом.
Два обещанных дня протекли быстро и незаметно. Тимофей большую часть этого времени никуда не ходил, болтая о том о сем с Драгомиром. К ним частенько заглядывал Домослав, иногда приносивший новые пучки соломы, сопровождая каждую брошенную кучку замечанием:
– Криворот подарил.
Или:
– Старый Хлыст передаёт.
Тимофею не было скучно, к тому же ему пришлось один раз сходить к болотам с огромным мешком, который ему выделил домовой. Тимофей очень торопился, забивая мешок мягким мхом, все время думая о поросёнке. Конечно, он понимал, что на Драгомира можно полностью положиться, но всё же фраза «с глаз долой из сердца вон» в этом случае никак не подходила.
Мох необходим был для заделывания щелей между бревнами, и Тимофей с удовольствием занялся этой работой. Небольшим тупым ножиком он запихивал темно-зелёный мох в щели, стараясь убрать любую прореху. Драгомир иногда подсказывал, но чаще просто смотрел на поросёнка или гладил ещё коротенькую взрослую шёрстку.
Глядя на хлевного украдкой, Тимофей часто замечал, что тот что-то беззвучно нашептывает. «Может быть, это заклинания?» – думал Тимофей, но вполне вероятно, что это были всего лишь слова. Спрашивать не хотелось – у каждого должны быть свои секреты.
Мама удивлялась поведению сына. Она уже привыкла, что дома Тимофей никогда не сидел, все время старался куда-нибудь сбежать: то в гости к Святославу, то в лес, то на болота. Но каждый раз, заходя в хлев, мама видела его работающим.
Она думала, что это смерть Святослава так повлияла на Тимофея, сделав его ещё более замкнутым и непонятным. Но работа должна была помочь сыну (так считала мать) отвлечься от грустных мыслей, а может быть, даже и образумиться, стать таким же, как все. Поросёнка ей так и не показали, так что ей оставалось только гадать, что это нашло на её сына.