Колодезная пыль - стр. 3
Валентин ответил не сразу, сначала взошёл мраморной лестницей на террасу. Поднимаясь, косился на кабриолет, решёткой радиатора влезший в розовые кусты у фонтана. Пантера! Кобальт и хром, глазам больно от бликов. Всё это: кабриолет, парк, фонтаны, дом, камзол хозяина, шахматные плиты под ногами – придумал он, артмастер Ключко Валентин Юрьевич. Выдумал и реализовал, если можно назвать химеры реализацией. «Столик я удачно приткнул, – заметил про себя артмастер, отодвинул лёгкий плетёный стул и сел без приглашения. – Что мне взбрело, спрашиваешь? Не твоё грибово дело».
– Я решил зайти к вам, – ответил он, глядя на хозяина декораций снизу вверх, – в порядке авторского надзора. Да вы присаживайтесь, гри… Григорий Борисович.
«Чёрт, не хватало его в глаза обозвать грибом».
– Это ты хорошо придумал, – пыхтел, усаживаясь напротив, гриб. – А то как-то не по-людски. Вечно ты меня таскаешь по левым забегаловкам.
– Вы же в реале меня к себе не зовёте, – скучливо (сколько можно повторять!) бросил артмастер.
– Сто раз тебя спрашивал, Ключик, зачем в реале?
– Сто раз отвечал: чтобы сделать вас таким, каким вы хотите стать, я должен видеть вас таким, какой вы есть на самом деле, – сказал Валентин, подумавши: «Гриб, который мечтает стать дубом».
– Сто раз ты меня видел в реале, зачем я тебе нужен в сто первый?!
«Стану я тебе рассказывать об итеративной психопластике», – подумал Валентин и сухо ответил:
– Мне нравится беседовать с людьми, а не с призраками, которых я же сам и выдумал. И хватит об этом. Если не возражаете, давайте ближе к делу. Вы говорили, что-то не так с автомобилем?
– А? Да. Нет, не то чтоб не так… Стрёмно. Даже не знаю, как тебе…
Гриб мялся, Валентин силился под виртуальной маской клиента – респектабельность, чувство собственного достоинства, безусловное превосходство – разглядеть истинного человека. Припомнил, каким был этот Григорий Борисович, когда в первый раз встретились. Тени тёмных делишек волочились за ним, как хвост за ящерицей, теперь же они едва заметными чёрточками залегли у крыльев носа и в брезгливой складке губ. «Хорошо, что лексикон у него не изменился», – подумал артмастер. Чтоб сдвинуть с мёртвой точки забуксовавший разговор, предложил:
– Попробуйте описать момент, когда ощутили неудобство.
– Момент? Ну, прикинь, отвёз я свою в салон, высаживаю, и тут… Нет, это позже было. Когда вылезала – всё путём. Ножка на шпильке… Чмоки-чмоки… Она вся такая… И дверцей – хлоп! И тут… Ты понял? Нет, не тогда, позже, когда подъезжаю я к офису, поворачиваю, дверь нараспашку, и неспешно так высовываю ботинок… Вот в этот самый момент и ёкнуло.
– Что «ёкнуло»? Текстура сбилась?
– Какая текстура? Внутри ёкнуло. Всё не то, понял? Невдобняк перед пацанами – тачка голубая, сам я получаюсь вроде… Ну, ты понял.
«Понятно. Психологическая несовместимость образов, разрыв».
– Понял. Делаем вторую машину?
– Не, ты не врубился. Как я с двумя буду? Что я – на одной Ариадну в салон, а на другой… И бабок не меряно. Ты мне сделай, чтоб и туда и сюда, понял?
– Трансформер?
– Чего?
– Два в одном. Смену скина я сделаю по вашему эмоциональному состоянию. Жену отвезёте в салон на этой – Валентин кивнул кобальтовой пантере, – а по дороге в офис или на деловую встречу… Одним словом, когда вы подумаете о делах, скин сменится.