Колодезь с черной водой - стр. 15
– Она же врет, – сказал Иван. – Мы жили вместе. Все время.
– В принципе это не имеет никакого значения. Детей у вас нет. Вопросы о разделе совместно нажитого имущества можно легко решить, – пожал плечами адвокат.
– Какого – совместно нажитого? – удивился Иван. – Она не работала совсем. Я все наживал. Она и за границу сейчас полетела на мои деньги, с моей карточкой кредитной.
– Это не имеет никакого значения, – повторил адвокат. – Все, что появилось у супругов после брака, делится ровно пополам, независимо от того, кто работал, а кто нет.
– Так что она хочет? – заставил себя спросить Иван, все еще ощущающий себя участником бредового сна.
– Она хочет загородный дом и… собственно, вот список того, что мой клиент требует при разделе имущества.
– Но… Дом, квартира – это то, что было… нажито до брака, – с отвращением произнес Иван юридическую формулировку. – Это то, что мне оставили мои родители.
– Позвольте, тут мне придется вас поправить. Смотрите: и квартира, и дом приобретены после регистрации вашего с истицей брака. Следовательно – это имущество и есть совместно нажитое!
Опа! Значит, она еще перед свадьбой планировала развод, догадался вдруг Иван. Он, как распоследний влюбленный идиот, торопился сделать ее своей женой, а она говорила, что сразу после свадьбы им надо заняться переездом. Все знала! Все спланировала. Ну что ж! За три года получить большой дом с полной обстановкой – это отличный заработок. Молодец. Ума палата.
Ему хотелось немедленно перестать существовать. Он знал с ранних лет, что самоубийство смертный грех. Но Бог же добр и справедлив. Можно же просто как-то аннигилировать его, Ивана. Пых – и не было его никогда. Это было бы по-настоящему милосердно. Такую боль просто невозможно вытерпеть.
– Невозможно, а куда деваться? – спросил вдруг непонятно откуда взявшийся внутренний голос. – Справляться придется, жить придется, бывало и хуже.
Иван вздохнул полной грудью, отставил мысли об аннигиляции и подписал заявление о разводе.
– Это – пусть. А вот насчет всего остального я вам своего адвоката пришлю. С ним все и будете решать. Я бы тоже не хотел присутствовать нигде, у меня времени нет, – сообщил он адвокату.
– Понимаю. И совершенно согласен. В таких делах лучше действовать профессионалам.
Они распрощались, Иван поехал домой и надрался, чтобы забыть о боли. Отключился. Проспался. Прислушался к себе. Болело все равно, но не так испепеляюще, как сначала. Он поехал в клинику и написал заявление о предоставлении положенного ему отпуска. Он собирался запить беспробудно, хотя был человеком практически не пьющим. Но тут понимал, боль надо глушить. Само не пройдет.
Что еще интересно: сумел дозвониться до жены. Она была спокойна, доброжелательна и даже как-то снисходительна. Видимо, адвокат рассказал ей о встрече, о том, что развод – дело практически решенное, а вопрос раздела имущества решится днями. Иван не упрекал, не скандалил. Он прозревал. Перед ним открылась совершенно новая картина их любви, если можно по отношению ко всему этому употребить подобное слово. Хотя… слово и так уже настолько испохаблено, что и тут стерпит. Единственно, о чем спросил Иван (просто для завершения образа и придания ему окончательной цельности):
– Кто же твой избранник, Алина?