Колодец Уиджи - стр. 28
Без сомнения их уже поджидает новое зло на следующем этапе и главная задача – переиграть кровавый замысел. Она тешила себя тем, что какой бы злой дух серийного преступника их не ожидал, то это всего лишь призрак, а значит он мертв и не может противостоять живым в полной мере.
Густой лес понемногу окрашивался мрачными тенями сумерек, работники в поле отложив жатву до следующего дня, заполняли избы. Вдали начинали загораться отголоски свечей проскальзывающие из хилых окон маленьких избушек.
Некоторые работники – папье-маше и вовсе после работы в поле спешили в усадьбу Дарьи Николаевны для приготовления ужина.
Неторопливо, аккуратными шажками пробираясь сквозь ветви могучих деревьев, наша компания в сопровождении Добрыни следовала в направлении поиска магического колодца. Вечер уже во всю успел воспользоваться своим положением и погрузить в мрак окрестности поместья.
– А остальные куда подевались? – спросил Дэн Добрыню, имея ввиду людей – папье-маше.
– Кто не при усадьбе – те ко сну удалились, работа в поле тяжёлая и богатыря умает. А остальные при барыне – кто после ужина приберет, кто постель подогреет.
– Хм… покойнику постель греть – смешно! – усмехнулся Дэн.
– Сейчас тише братцы! – резко развернувшись и прижав указательный палец к губам. – Дорога пойдет и вовсе темная, да и непроста дорога – на дороге той сосна – душа неупокоенная, как увидит живого на дороге – голосить начинает и слезы лить. Мужа своего поминает, который при усадьбе поваром значится.
– Кошмар… – выдохнув сказала Карина.
– Любанькой звать ее, я иногда навещаю ее, добрым словом утешаю…
– А что муж её не навещает? – спросила Карина.
– Муж её говорю, душа неупокоенная, как и Фёклушка моя, памяти о прошлом начисто лишился. – горестно вздохнув.
– Значит и ваша жена вас не помнит и не узнает? – спросила Инна.
– Нет сестра – совсем не помнит, но главное я ее не забыл! – приподняв указательный палец кверху.
– А почему она сосной стала? – заинтересовано спросила Инна, на что Добрыня не понял вопроса. – Я имею ввиду, почему она не сделалась такой как ваша жена и остальные?
– Так ее барыня сначала в поле как вас отколотила, потом за волосы через все поле протащила, да волосы с кожей содрала, после чего Любанька и скончалась, но барыне и этого мало было, она решила бедную в землю закопать – вот какая душегубка. Так вот и выросла Любанька сквозь землю сосною. Но ничего, сейчас вон какая высокая сделалась, ветвистая, а песни какие запевает, что сердце аж кровью заливается.
– Ничего себе… – процедил Дэн. – А петухи, что по утрам поют – тоже души неупокоенные?
– Верно мыслишь брат – Это туристы из Таиланда, кажется в кабаре каком-то там работали, не знаю, за что их барыня петухами сделала и как.
– А говоришь братец не помнишь ничего, темнишь однако… – язвительно заметил Игорь.
– Тише, тише! – проигнорировав замечание сказал Добрыня. – К Любаньке подходим.
На узкой лесной тропинке тесно сросшись стояли деревья среди которых и была сосна – Люба, выделяющаяся своим высоким ростом среди остальных деревьев.
Подойдя поближе компания путников прислушалась к не знакомому мотиву.
«Где же ты, где же ты, где…
Я стою одна на краю…
Где же ты, где же ты, где…
Ты со всеми, когда я нигде…»
Голос Любы был низковатый и с хрипотцой, ребятам даже вздумалось подшутить, что сосна – та ещё курильщица, но вовремя осознав какая цена могла быть у прокинутой шутки – оставили всю иронию при себе.