Колодец с живой водой - стр. 54
Альбула считается одной из лучших рыб, какую только можно ловить на спиннинг или на дорожку, и рыболовы-спортсмены со всего мира съезжаются на Багамские острова в надежде поймать экземпляр покрупнее. Большинство рыб, схватив приманку, бросаются наутек, разматывая двадцать-сорок ярдов лесы или шнура, но альбула способна размотать и сто, и двести ярдов, прежде чем рыболов успевает глазом моргнуть. Вываживать ее нелегко – эта рыба сопротивляется как бешеная, поэтому экземпляры весом двенадцать фунтов и больше бывают не каждому по силам, именно поэтому альбула считается достойным трофеем. Кормятся стаи альбул на отмелях и банках, поэтому, чтобы ловить их, необходимы специальные катера с плоским днищем и небольшой осадкой, способные плавать на глубине буквально несколько дюймов. Именно такой тип моторного или парусного катера и называется промысловым скифом (не путать со спортивными гоночными скифами, которые приводятся в движение усилием гребцов!) или джекботом.
Самые лучшие в мире джекботы делал мой новый приятель.
У Гека не было ни родственников, ни жены, ни детей, а это означало, что его искусство умрет вместе с ним. И чем ближе я узнавал Гека, тем яснее мне становилось, что именно этот факт тревожил старика больше всего.
Прошло еще сколько-то месяцев. Гек помогал мне доводить до ума мою хижину, а я, в свою очередь, помогал ему в мастерской – смотрел и понемногу учился, осваивая основные приемы работы с деревом. Главным талантом Гека, сделавшим его признанным мастером, было умение соединить две деревянные детали практически без зазора. Любая лодка – джекбот в том числе – состоит из десятков и даже сотен деталей, которые должны скрепляться между собой как можно прочнее. Лодки, которые делал Гек, казались выточенными из одного куска дерева, настолько плотно были подогнаны друг к другу все элементы конструкции. И если бы кто-то спросил меня, как этого можно добиться, я бы ответил, не задумываясь: с помощью терпения. Геку терпения было не занимать, именно благодаря ему он добивался того, о чем большинство современных строителей лодок могли только мечтать. Клиенты платили Геку от сорока до шестидесяти тысяч долларов за каждый джекбот. В год он изготавливал только два, реже – три судна, но зато что это были за суда!.. Гек никуда не торопился и мог позволить себе возиться с подгонкой и отделкой деталей столько, сколько нужно. Деньги интересовали его мало или совсем не интересовали; Гек просто любил свою работу и в приливе вдохновения создавал непревзойденные произведения искусства, которые к тому же могли кому-то пригодиться.
Не раз и не два я видел, как он, закрыв глаза, медленно проводит кончиками пальцев по обшивке нового судна, которую только что обработал мелкой наждачкой.
В общем, сплошной судостроительный Брайль.
Однажды вечером, когда мы сидели вместе в мастерской, Гек вдруг перестал шкурить свой очередной шедевр и в задумчивости провел пальцами по рисунку, проявлявшемуся на чуть припорошенном древесной пылью днище джекбота. Взгляд его был устремлен куда-то очень далеко, за тысячи и тысячи миль от нашего крошечного островка. Его губы что-то тихо шептали, и мне пришлось напрячься, чтобы расслышать слова.
– Здесь я даю выход своему гневу. Изгоняю его. Я тру наждаком дерево, и оно наполняет меня изнутри, вытесняя гнев и горечь, растворяя их в песке, в воздухе, в воде океана. Прилив уносит его прочь, и я становлюсь свободен от того, что меня гнетет. – Гек кивнул, и я понял – он обращался не столько ко мне, сколько к своим воспоминаниям о ком-то или о чем-то. – Таков мой символ веры, – добавил Гек, перехватив мой недоумевающий взгляд.