Колодцы Маннергейма - стр. 19
– Всего пару дней? – хитро переспрашивает волшебник. – А я на две недели раскатал губу… Да шучу…
– Если подгадать к выходным, получится выбить дня три. Хватит времени провести опрос, а потом поваляться на пляже, выпить вина и сходить к Саграда Фамилия. Бывали в Барселоне?
– Не доводилось. В прошлом году собирались с женой да не сложилось… Поэтому так заманчиво и звучит.
– Барса… – мечтательно произносит Аглая. – Стоит там очутиться – и обо всем забываешь…
– Тогда это не самый наш вариант, – хмыкает Павел. – Отель, надеюсь, пятизвездочный?
– Не отель, – качает головой Аглая. – Апартаменты с двумя спальнями. На большее моей «премии» не хватит.
– А говорили, что миллионы дороже…
– Генералу тоже приходится отчитываться. Зато летим «бизнесом». Другие билеты давно разобраны. Сами понимаете – июнь, высокий сезон.
* * *
Генеральный с Солнечной сваливают, и они с Иркой выскакивают покурить.
– Что за дрянь вы курите? – с интонацией рязановского Самохвалова вопрошает Аглая у раскочегарившей вейп замши.
На обратной дороге заходят в бухгалтерию. Аглая помнит, что здесь творилось, когда она только пришла в «ПСИ» несколько лет назад. Настоящий серпентарий. Теперь здесь Ирка и еще четверо бухгалтеров. Аглая, Ирка и «зарплатница» – Львы по гороскопу. Так что у них не бухгалтерия, а львиный прайд – без всякой, впрочем, грызни, а, наоборот, с этаким царским величием. Но из других отделов к ним без лишней надобности не суются. Побаиваются, что съедят.
Аглая присаживается на край стола заместительницы, и через минуту вся бухгалтерия с Иркиной подачи начинает делиться координатами проверенных зубных врачей. Аглая рассказывает, как недавно таскала в стоматологическую поликлинику несчастного Даньку, которому тамошний хирург раскурочил весь рот. Вспомнив про забытый в кабинете мобильник, она думает, что уже можно набрать сына. Возвращается, берет со стола «гэлэкси» и краем глаза замечает на экране монитора уведомление о письме из налоговой. Все еще держа в руке телефон, читает его.
Ей становится жарко.
Перечитав письмо, Аглая откладывает в сторону мобильный, воздевает взгляд к потолку и видит разверзшиеся над ней небеса. Заорать бы в отчаянии как бывший комэскадрон Забелин из любимого ею «Своего среди чужих»:
– Вот она моя бумажная могила! Зарыли, закопали славного бойца-кавалериста!..
Запрос по мутной конторке, с которой они в прошлом году имели неосторожность спутаться, а затем долго и упорно судились. Еще и в рамках госконтракта. Короче, плохо дело.
Рабочий день превращается в мясорубку. Все бегают, суетятся, а она из своего кабинета вертит офисом, как дети вертят диафильмы. Часть документов у юристов, что-то в бухгалтерии. Секретарь без остановки сканирует у перегревающегося МФУ…
Выныривает из работы она, когда появившаяся в ее кабинете Ирка спрашивает:
– Что, передумала лететь в Барсу, амига? С нами остаешься?
– А? – ошалело поднимает от цифр голову Аглая. – Подожди, а сколько времени?
Она оглядывается на окно, за которым плещется вечерняя Фонтанка.
– Половина восьмого. Даже слон, видишь, завалился спать.
Четыре кирпичные трубы электростанции, торчащие в промзоне на том берегу Фонтанки, и вправду похожи на задранные вверх ноги слона. А чуть сбоку в румяном небе распухает яркий газгольдер ранней луны. Аглая несколько секунд разглядывает пейзаж, словно пытаясь разгадать скрытую машинерию смены дневных декораций на ночные, и говорит про слона: