Коллекционер душ. Книга 3 - стр. 24
– Так что ты хотел сказать? – уточнила завуч, когда вошла в кабинет и села за свой стол.
Я сидел напротив.
– Ученики, которые нарушают правила. Я имею в виду аристократов. Разве никто из их родителей никогда не обращается к вам, когда вы выносите вот такие приговоры, – я указал головой в сторону выхода, имея ввиду Штыря.
– Скажем так. Я очень принципиально отношусь к этим моментам, – ответила она. – К чему ты клонишь, Костя? У тебя есть что мне рассказать?
Я еще раз посмотрел на пейджер.
– Если я скажу вам, что кое-кто пользуется магией крови. Что будет с этим учеником?
– То же, что и с Ильицким. Каждый одаренный должен понимать, что любое нарушение правил, а тем более, серьёзное, жестоко карается. Кто практикует запрещенную магию?
– Сейчас я не уверен… – начал мямлить я, подбирая слова. – Вам же нужно поймать человека за руку?
– Не обязательно. Ты можешь просто назвать мне фамилию? – завуч поправила очки на своем носике. – Я понимаю, почему ты боишься. И обещаю, что никто не узнает о твоем участии.
– Что? – я усмехнулся. – Я не боюсь, нет. Просто…
Пейджер запищал. Я бросил на него взгляд. Увидел входящее сообщение. Оно пришло от Яблоньского.
Прочитал. Еле сдержался, чтобы не выругаться вслух.
– Просто…что? – завуч внимательно смотрела на меня, ожидая ответа.
– Мирослава Игоревна. Мне тут написали. В общем… Мне нужно идти. Я позже все объясню.
Не слушая, что ответит мне брюнетка, я вылетел из кабинета и поехал прямиком на футбольный стадион.
Да-да. Яблоньский написал мне, что Парфенов с Антроповым просто тренируются. Никакой магии крови. Никакого заговора. Всего добиваются исключительно своим потом. Я не поверил и решил убедиться в этом лично.
Убедился. Целый час, пока мы там были, аристократы просто отрабатывали задания, которые обычно дает на тренировках Арсений Петрович. Расставляли конусы, бегали вокруг них с мячом и без мяча. Потом один пытался отобрать мяч у второго. Наоборот. В общем, самая стандартная тренировка.
Когда мы поехали на учебу, два хулигана из нашего класса еще оставались на поле гонять мяч.
– Они знали, что ты за ними следишь, – заключил я, подсаживаясь в школьной столовой к Яблоньскому и Клаус.
Я поставил поднос на стол. Вдохнул запах борща и макарон с котлетой. Аристократы были, как говорила моя мама, в своем репертуаре. Набрали себе полные тарелки выпечки и взяли по два стакана чая.
Вот дети! Нормально есть надо с раннего возраста, а не эти вот булки. Уж я-то теперь поберегусь от гастрита, который настиг меня прямо к совершеннолетию в прошлой жизни.
– Почему ты решил, что меня видели? – Всеволод щелбаном скинул со стола оставленную кем-то макаронину и принялся за пиццу.
– А ты не заметил, как они скалились? Все время, пока мы там были, они улыбались во все свои двадцать восемь, – я помешал остывший суп и принялся за еду.
– Мне тоже показалось, что Парфенов с Антроповым просто издеваются над нами, – Клаус отпила горячего чая.
Всеволод повернулся ко мне, перекинув ногу через скамейку, на которой мы с ним сидели.
– И, ты думаешь, как только мы уехали в школу они…принялись за дело? – он поднял брови.
– Думаю, нет, – я отложил в сторону тарелку, в которой уже закончился борщ. – Именно поэтому я не стал настаивать на том, чтобы кто-то из нас остался проследить за ними.