Коллегия. Ренессанс - стр. 12
– По-вашему, выходит, какая-то сила все же попытается подорвать мощь США?
– Если бы. Все гораздо сложнее, – хмыкнул миллиардер. – Глобалисты на то и глобалисты, чтобы добиваться господства во всем мире. Особенно глобалисты американские, которые считают себя исключительными. Заметьте, не США, не американский народ, а себя лично считают исключительными. Им не нужно государство. Они сами хотят быть государством, сами хотят устанавливать законы не только для США, но и для всего мира.
– Глобалисты, глобалисты, – президент нервно поерзал в кресле. – Кто вообще они такие? Глубинное государство, которое подмяло под себя хипстера-полукровку, занимавшего Белый дом до меня? Банкиры? Промышленники?
– Американским банкирам и промышленникам, конечно, нужно было расширение влияния США в мире. Оно бесплатно открывало новые рынки сбыта их товаров и капитала и давало доступ к ценным ресурсам. При этом у них не было желания управлять всем миром. Контролировать – да. Управлять – нет. Но с развитием цифры появились корпорации иного рода. Те, кто сделал деньги на строчках в компьютере, на соцсетях, на навязывании людям гипертрофированных потребностей, на создании влиятельных виртуальных экосистем, поставляющих готовые ответы на любые вопросы, лишающих человека критического мышления и делающих его безвольным рабом того, что он читает, видит и слышит. Это корпорации нового типа. У них нет заводов, фабрик, банков, пшеничных полей. Все их активы могут поместиться на жестком диске. Они ничего полезного не производят. Они продают так называемое «общение», эмоции, иллюзии, желания, грезы и надежды, а взамен получают почти неограниченное влияние над людьми. Именно эти новые корпорации хотят править миром. Не контролировать, а именно править. Как сказал владелец самой крупной соцсети: «The future is corporate». Будущее за корпорациями. Они считают, что человечеством должны управлять три-четыре, а в итоге и вовсе одна мегакорпорация. Мы видим рождение абсолютно новой социальной конструкции, какой еще не было в истории человечества. Ее цель – тотальный контроль, безграничная власть, экспансия и управление прогрессом. Все это для того, чтобы подготовить условия для перехода к новому технологическому укладу. При такой конструкции государству отводится лишь роль полицейского, и то на ранних стадиях, пока корпорации развивают свою силовую компоненту. Народ, в том числе американцы, для них всего лишь ресурс. У этих людей нет нации, нет привязанности к территории или этнической группе. Они считают, что закладывают основу будущей глобальной империи, в которой будут правителями.
– Охренеть, как все сложно, – Сорокпятый провел пятерней по рыжей шевелюре.
– Верьте мне, – взглянул на него Гедеон. – Если я и ошибаюсь, то ненамного.
– Верю, – медленно кивнул президент. Ему явно был симпатичен этот человек, простыми словами объяснивший то, над чем он ломал голову последние пару лет в поисках силы, которая не дает ему сделать Америку великой. – Я и сам это вижу. Большая цифра контролирует все медиапространство. Они навязывают людям выгодные им нарративы и полностью блокируют альтернативную точку зрения. Даже меня они вырезали из соцсетей. Молодежь так вообще полностью попала под их влияние. Вот уйдет поколение, которое еще помнит старую добрую Америку, те, что еще способны мыслить самостоятельно, и все. Большая цифра получит полный контроль над людьми. Так и будет. Именно этому я и хочу помешать. Я хочу вернуть страну к нормальности. Я хочу, чтобы американская мечта снова вошла в каждый дом. Чтобы мужчина был мужчиной, а женщина – женщиной. Я хочу, чтобы работали заводы и чтобы мы платили в магазинах за американские, а не за китайские товары. Я хочу, чтобы Америка снова стала великой страной, притягивающей лучших людей со всего света, как это было сорок лет назад. Пусть мой первый срок получился скомканным. Пусть я не смог подобрать себе команду единомышленников, а те, кого я назначил на высокие должности, оказались предателями и теперь поливают меня грязью. Но мой второй срок будет другим. Я не совершу прежних ошибок. О нет, – его глаза недобро блеснули решимостью человека, готового сделать все, чтобы отомстить обидчику.