Размер шрифта
-
+
Колкая малина. Книга третья - стр. 8
Он подносил ей тысячи цветов.
Это вам не в кулаке синица —
Пляжи белоснежные Гавайских островов.
Он одевался только в белый смокинг
И был жилистым, как Жан-Поль Бельмондо.
У неё не очень получался шопинг,
Но очень нравилось французское кино.
Она умела красочно и сочно фантазировать,
А была училкой географии.
И у неё отлично получалось иллюстрировать
Страницы ей же сочинённой биографии.
Мир иллюзий – это тоже мир,
Он, под настроение, тот или иной,
Но там может тоже всё затертое до дыр,
И будет трудно быть самим собой.
В кустах
Они имеют под себя темы и задачи
И тянут их смиренно изо дня на день:
Кому-то в магазине не додали сдачи,
А кого-то запугала собственная тень.
За благо лень и трусость принимая,
Они ладятся всё видеть наизнанку.
А на ночь беспокойно засыпая,
Надеются, что встанут спозаранку.
Кот нассал в соседские ботинки,
И загнуло флюгер на ветру,
На солнце подсыхают щучьи спинки —
С пивом пожевать в самую жару.
Тут никакие перемены не нужны,
У них от непогод и разных смут
Всегда готовы нужные кусты,
Они там что угодно переждут.
Им всё равно, кто прав, а кто не прав,
Важно, чтобы сам был бодрый и здоровый.
У них выверенный временем устав
И ко всему подход морально-образцовый.
В кадке пыльный пожелтевший фикус,
А по носу размазан вазелин,
И такой бывает в жизни прикус,
Когда не хочешь жить как гражданин.
Водка
Спорили Стандарт с Оригиналом,
Кто из них помягче и сытнее,
Кто является классическим лекалом,
И у кого название умнее.
Стандарт сто раз по качеству прошаренный,
И ГОСТы для него – почти закон.
Возится и чешется, как пчёлами нажаленный,
Его будни жмут со всех сторон.
У Оригинала дела тоже не халва.
Потому его зовут Оригинал,
Что он должен быть сегодня лучше, чем вчера,
И он сам теперь от этого страдал.
Вот так они и говорили про скорбные дела,
И с мыслями, кого в народе предпочтут,
В то же время каждый помнил для себя,
Что где-то рядом есть ещё и Абсолют.
Всё это – напитки на этиловом спирту,
Они в нас сотворяли веселья и печали,
Они под сало, грузди и зернистую икру
Своё очарованье раскрывали.
А кто будет нежелательным продуктом:
Стандарт, Оригинал или Абсолют,
Известно станет только ранним утром,
Кто похмельем не оглушит, того и предпочтут.
Возвращайтесь
Как ещё лечить свои неврозы,
Чем своей утробе угодить?
А попробуйте в крещенские морозы
В лес пойти и птичек покормить.
Все месяцы на Родине холодные,
Вы валяетесь на тайских берегах.
Там вокруг булки загорелые и сдобные,
Да вы уже и сами не совсем в трусах.
Песчаную блоху и черное яйцо,
А под них – соусы, заправки и трава.
К этому подмажут птичье дерьмо
И прямо на тележке доставят до тебя.
Никуда не спрячешься от местных колоритов:
Когда коктейли набуторят из жёлтых ананасов,
Будет шоу из местных трансвеститов
Для наехавших голодных пидорасов.
Марево ночное ползёт по океану,
А небо раскаляется от грохота и света.
Всё, что дышит, погружается в нирвану
Под бесконечный, дикий вой кордебалета.
Возвращайтесь по своим дворам,
Братики родные и милые сестрички.
Вас тут всех узнают по следам,
И уже заждались замёрзшие синички.
«Вот-Вот»
Мы поступать пытаемся чего-то относительно,
И не будем делать, как делают они:
Для них, возможно, это позволительно,
А для нас – «Ни-ни».
У них всегда хорошие дела,
А нам плохая карта выпала вчерась,
И пришли лихие времена.
А вот у них всегда «Вась-вась».
Страница 8