Колибри - стр. 37
– Когда это началось?
– Точно не скажу. Может, на Иванов день – где-то в конце июня, начале июля. В любом случае почти сразу, как они с Йере разошлись. Я даже думаю, что она с тем мужиком познакомилась еще до их разрыва.
– А ты интересовалась?
– Попробуй угадать, сколько раз! Но она отвечала, что у нее никого нет, она вообще не соглашалась обсуждать со мной эти вопросы. Странно, я ведь, точнее, мы всегда делились таким друг с другом. Всегда.
– Как по-твоему, почему Рийкка не рассказывала?
Вирве опять на секунду замолчала, посасывая скрученную в рульку прядь волос.
– Я подумала, что это не мужчина.
Анне показалось, что у нее в голове промелькнула какая-то мысль, но Вирве тут же продолжила, так что зацепиться ей не удалось, и мысль исчезла.
– Но я все равно не понимаю, зачем ей было бы стесняться такого, особенно со мной. Знала же она, что для меня вопрос половой принадлежности партнера вообще не важен – любовь важней всего. С другой стороны, Рийкка гетеросексуальна до мозга костей, в этом мы с ней сильно разнимся, точнее, разнились. Жутко говорить в прошедшем времени.
Вирве расплакалась. Она уронила голову на руки и начала хныкать. Анна протянула новый платок и начала ждать, пока та успокоится, а потом продолжила:
– Вернемся к событиям того дня до того, как Рийкка отправилась на пробежку. Итак, она вернулась из города около пяти. Попытайся точно вспомнить, о чем она говорила, что делала и какой показалась.
– Да-да. Во всяком случае, она отказалась есть. Я приготовила омлет – очень вкусный – и когда позвала ее к столу, то она отказалась, сказав, что поела в городе.
– Не спросила, где?
– Нет. Я вообще не решилась что-либо спрашивать. Она легла на диван и сказала, что устала.
Весь ход допроса Анна фиксировала на компьютере, а еще заносила пометки в свою записную книжку, и сейчас она записала: «Где Рийкка обедала 21.8.?»
– Что дальше?
– Я поела одна, вымыла посуду и пошла к себе посмотреть телик. А раз вы спросили, какой она мне показалась, то показалась она мне совершенно убитой. Тупо лежала на диване, потом я услышала, как она пошла в душ, я вышла из своей комнаты и увидела, как она натягивает на себя зеленый тренировочный костюм и… Блин, я должна была помешать ей!
Последние слова Вирве утонули во всхлипываниях.
– Что ты делала после ухода Рийкки?
Вирве обернулась к Анне, в ее заплаканных глазах стоял испуг.
– Осталась дома, провела весь вечер одна.
– Может ли кто-нибудь подтвердить это?
– К чему? Наверное, нет, я же была одна, – разволновалась Вирве.
– Не стоит нервничать. Это стандартный вопрос. В тот день кто-нибудь звонил Рийкке? Может, она получала сообщения? Может, она сама звонила?
– Не припомню, не слышала. Я все время провела в своей комнате. Как же так, я должна была надавить на нее, чтобы она рассказала мне, что у нее там за тема, тогда, возможно, ничего такого не случилось бы, – сказала Вирве сквозь слезы.
– Сделаем небольшой перерыв. Могу принести чего-нибудь, хочешь кофе?
– Спасибо, можно чаю? Кто это сделал? Зачем?
– Именно это мы и пытаемся выяснить.
– Это точно был не Йере.
– В смысле?
– Он не убийца.
– Ты знаешь, где Йере?
– Нет, – испуганно ответила Вирве.
– Йере словно испарился в воздухе.
Девушка молча теребила браслет.
Анна сходила за кофе для себя и чаем для Вирве. Они молчали. «В ней есть нечто странное, причем даже не в продуманном до мелочей имидже – нормальный вид городской молодежи, она явно встревожена, хотя и это нормально – все нервничают, общаясь с полицией, даже если совесть спокойна». Тем не менее Анне казалось, что Вирве что-то скрывает. «Как и все мы», – подумала Анна.