Колечко для наследницы - стр. 21
— Боюсь, что я тоже не смогу вам его обеспечить, — расстраивается мужчина. — На Томлине больше песка, чем камней. Разве только в шахтах... Да и бросать что-то в подземные водоёмы проблематично. Там... В общем, это не очень безопасно.
— Да? Там кто-то живёт? — Моё воображение тут же рисует кровожадных монстров, у которых томлинцы втихую воруют воду, пока те спят.
— Нет, — куда более весело отвечает мой спутник. Мой энтузиазм заставил его забыть о начале разговора. — Просто дно у них не прочное, рыхлое, а под ним скапливаются газы. Так что, если нарушить спокойствие, вода станет мутной и непригодной для питья, а воздух в пещере опасным для дыхания.
— Бр-р-р... — Я передёргиваю плечами, представляя неприятную перспективу. Конечно, способность моего организма к нейтрализации ядов сохранит мне жизнь. Но отравление всё равно будет сильным.
Тогрис больше к этой теме не возвращается. Помогает мне преодолеть небольшой подъём, взобраться на каменное поднятие, потом с него спуститься... Обогнув выступающую из общей массы скалу, мы очень скоро оказываемся на широком уступе, заваленном теми самыми булыжниками, ради которых сюда шли.
Теперь уже не испытывая сомнений, мужчина подбирает камни и, следуя моему примеру, осваивает новую для него забаву. Сначала кидает просто так, потом понимает, что от формы, веса снаряда, направления броска и его силы тоже очень много зависит. А потому тщательно изучает камни, прежде чем поднять, подкидывает на руке и ловит, оценивая, прицеливается и лишь затем отправляет в полёт. И у него замечательно получается! Воронки конечно, создать такими мелкими камешками сложно, но, например, срезать гребешки волн, если осколок оказывается плоским, — запросто.
— Здорово! — радостно восклицаю я и хлопаю в ладоши, подпрыгивая от возбуждения, едва очередной снаряд врезается в поднявшуюся волну и разбивает её на мелкие брызги, разлетающиеся в стороны. — Ух! — округляю глаза, когда следом за первым в соседнюю волну попадает второй. Третий...
Не сразу, но всё же понимаю, что бросил их вовсе не Тогрис. А когда оборачиваюсь, вижу тех, кто, видимо обнаглев, решил без спроса к нам присоединиться. Один из них — красноволосый крепкий мужчина, в розовой полурасстёгнутой рубашке с небрежно закатанными до локтей рукавами и бордовых брюках, заправленных за кроваво-красные высокие голенища сапог. Второй — куда более тонкий цессянин, в элегантном, расшитом лазурной нитью белоснежном костюме. Последний, на фоне дикой природы, смотрится совершенно неуместным.
Однако беловолосого принца это совсем не смущает. Шагает он ко мне грациозно, словно не замечая неровной поверхности. И объяснение его звучит вполне естественно.
— Вы не во дворце, именинница, а мы сегодня покидаем гостеприимный Вион. Вот пришли с вами попрощаться.
— Благодарю за оказанную честь, Хэйрас Навин ли’Тон. Мне очень приятно ваше внимание, — столь же вежливо отвечаю и ему, и его спутнику. — Ваше в той же степени, Ром Олиин ош’Лак.
— Ферты... — непривычно, но вполне уважительно начинает говорить Тогрис.
— Не стоит, — с отчётливым оттенком презрения хмыкает, перебивая его, цессянин, в то время как лансианин отворачивается и принимается за поиски подходящего камня. Наверное, решил продолжить развлечение.
— Что именно? — теряется Тогрис.