Колдун. Из России с любовью - стр. 7
– Ой! – Медсестра отдернула руку. – Слава богу. Герман Эдуардович, Неизвестный проснулся! – воскликнула голосом, полным радости, будто я был ее родственником, и выбежала из палаты.
На ходу обернулась и бросила:
– Я скоро.
А она симпатичная. Лет двадцать пять максимум. Стройная, невысокая, даже миниатюрная, но в то же время крепкая. Женские формы под халатом, который она, в отличие от других сестер, приталить не удосужилась, были размыты, однако угадывались четко. Фигура в воображении рисовалась далеко не мальчишеская. Волосы короткие, чуть выше плеч, ярко-черного цвета. Карие глаза были слегка раскосыми. Самую малость, как у кореянки в третьем поколении. Или японки… не разбираюсь. Может, татарочка. Пока я рассуждал о генеалогии медсестры, она вернулась в сопровождении подтянутого мужчины с крупным волевым лицом. Возраст явно за пятьдесят. Герман Эдуардович. Я их всех видел свободным сознанием, но смотреть натуральными глазами – большая разница.
Заведующий подтянул себе стул, сел.
– Ну-с, молодой человек, как себя чувствуем? – произнося эту фразу, щупал мне пульс. «Не доверяет монитору?» – мелькнула глупая мысль и пропала.
Я еще раз откашлялся и снова произнес:
– Где я? Что со мной? – хрипел гораздо меньше, но говорил медленно.
– Ты в больнице, не волнуйся, теперь все будет хорошо. Как самочувствие? – спросил подбадривающим тоном опытного медика.
– Как – в больнице, в какой? Почему?.. Ничего не понимаю…
– Как самочувствие? – терпеливо переспросил врач. – Я тебе потом все объясню.
Я честно прислушался к себе. Ничего не болит, все работает. Хотя… какой-то дискомфорт. Раньше не замечал.
Через пень-колоду рассказал о самочувствии и потянулся рукой к паху.
– Подожди, – остановил мою руку доктор, – там у тебя катетер в мочевой пузырь вставлен. Это трубка такая, чтоб ты под себя не мочился. Поговорим, и сестричка его сразу вытащит. Ты себя помнишь? Какое сегодня число?
– Сегодня? – Я откинулся на подушку и старательно разыгрывал волнение. В принципе и разыгрывать не приходилась – волновался.
– Восьмое вроде… августа. Ничего не помню, как вата в голове… да что же это со мной! Что случилось?! – Я в отчаянии закрутил головой. – А кто же я?.. – Я поморщился и со стоном закрыл руками глаза.
– Давай так, парень. Во-первых, успокойся – самое страшное позади; во-вторых, ты примерно помнишь число, от него и пляши. Вспоминай, – Герман Эдуардович спокойно откинулся на спинку стула, как бы говоря всей позой: «Я подожду, не торопись».
Я принялся «мучительно вспоминать»:
– Мне надо было в… Закуток, во! Странное название. – Врач с сестрой переглянулись, я в возбуждении сел на кровать.
Голова закружилась, и пришлось опереться руками. Медики дружно вскочили, поддержали меня, попытались уложить, но я отмахнулся.
– Какое-то дело… деньги с собой были… вроде. Что-то купить, но не уверен… Да! Ребята отправили за чем-то важным. Мы на стройке работали… коттеджа? Под Новосибом. Точно! Калымили летом, а так я студент… кажется. В Москве? Егором меня зовут – уверен. Фамилия… не помню фамилии… – Я снова с досады уткнулся лицом в ладони и чуть не упал. Поддержали. Моя сбивчивая речь длилась чуть ли не с полчаса.
– Хватит на первый раз, успокойся, – врач сочувствующе похлопал меня по спине. – Ложись, отдыхай. Сегодня тебе предстоит насыщенный день. Зиночка, сними катетер. Сам в туалет сходить сможешь? Вот и прекрасно. В принципе ты здоров, как это ни странно.