Колдовской замок. Часть VI. Ключ - стр. 66
Сам не помню, как оказался на подоконнике, как раз для того, чтобы увидеть, как от малого замкового причала отваливает бот, на носу которого гордо стоит одетый в доспехи дон Мигель де Самбульо! А ещё, Ганс Древолом усиленно машет вёслами, а на корме у руля восседает Магдалена.
Возмущение? Негодование? Я чуть было не обиделся! Но вовремя заметил свежевызолоченный насест на верхушке мачты «Анхелики». Это был мой боевой насест! И вызолочен он был впервые по приказу той, в чью честь назван этот корабль…
В это время Мигель обернулся и сделал мне приглашающий жест. Я всё ещё был зол на него, но мне ничего не оставалось, как спикировать вниз и занять место на бронированном плече очередного Самбульо, как сидел я когда-то на плече его отца, деда, прадеда, и время от времени какой-нибудь прапрабабушки, пока она была молода и склонна к рискованным развлечениям.
Глава 16. Интермеццо второе – Непобедимая Армада
Мы нагнали Армаду в начале августа, когда в Ла-Манше уже вовсю шли бои. Пусть герцог Медина-Сидонья и не был моряком, но воевать он умел, и так ухитрился расставить корабли, что они представляли собой единую крепость, фактически неприступную для неприятеля.
Англичане ведь тоже были не новички в морских сражениях. У них хватало опытных мореплавателей и лихих вояк. Один Френсис Дрейк чего стоил!
Если испанцы привыкли крушить вражеские суда, расстреливая их почти в упор из крупнокалиберных пушек, чтобы потом, на сильно повреждённый и, зачастую, тонущий корабль, отправить абордажную команду, то английские авантюристы предпочитали щипать противника с дальнего расстояния из дальнобойных пушек малого калибра. Такие выстрелы наносили слабые повреждения кораблям противника, зато ими можно было постоянно и безнаказанно его изматывать. Учитывая, что английские суда были более быстроходными и манёвренными в отличие от испанских плавучих крепостей, выходило, что все преимущества были у англичан.
Армада напоминала медведя, окружённого стаей собак. Попасть под удар лапы такого чудовища, означало верную смерть, но если каждый куснёт его по разику, и тут же увернётся, то рано или поздно медведя загрызут!
Несколько раз мы чуть было не попали под ядра тех и других. В Армаде царил идеальный порядок, и весьма непросто было объяснить, кто мы и откуда взялись. Поднятый испанский флаг никого не убеждал – пираты частенько поднимали флаг той страны, судном, которой хотели поживиться. Англичане же принимали нас за отбившееся от эскадры судно и начинали азартно обстреливать. То, что нас не потопили уже тогда, было везением чистой воды.
Конечно, Мигель рвался в бой. Если бы рядом не было Магдалены и меня, он, наверное, бросился бы атаковать первое же английское судно, что означало верную гибель для небольшой и слабо вооружённой «Анхелики». Другое дело, если бы дошло до абордажа, но, насколько мне известно, это было редкостью в той кампании.
Ввязаться в драку у нас получилось, когда Медина-Сидонья попытался проделать то, ради чего Армада появилась в Ла-Манше, а именно перевести через пролив армию герцога Пармского, которая должна была идти на Лондон.
Вот тут-то и обнаружилась одна нелепость – корабли, имеющие морскую осадку, не могли подойти непосредственно к берегу, а это значило, что оперативно взять на борт «пассажиров» не получится. Пока решали, как быть, испанский флот встал на якорь близ французского побережья. И вот тут началось!