Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940–1945 - стр. 28
Голландцы закрывали бреши в своих рядах особенно оригинальным способом. Я уже говорил, что их строевая дисциплина, а также их общее поведение были примерными. На построении они стояли неподвижно. Настолько неподвижно, что казались манекенами. А потому они и сделали двух манекенов, по имени Макс и Мориц, которые тоже при необходимости принимали участие в построении, заполняя собой дыры.
28 июля 1941 года был обнаружен новый путь на волю. Как и всегда, точка соприкосновения, или стык, как мы ее еще называем, является слабым местом в любом месте или каркасе. В одной части двора заключенных здание высилось в четыре этажа с двумя чердачными этажами наверху. Здесь располагались старшие офицеры, наверху находился театр, а внизу бани. Вниз через все здание шла вентиляционная шахта примерно в двадцать квадратных футов. Пленные имели доступ к театру на верхнем этаже, а значит, и к вершине вентиляционной шахты. Окна в эту шахту на других этажах были замурованы.
Первый этаж, у нижней части шахты, занимали кухни немцев. Шахта доходила до выложенного кафелем пола. Одна дверь вела в наши кухни и наш внутренний двор. Две другие – в холодильную камеру и большую кладовую. Тщательное наблюдение из окон вентиляционной шахты на уровне театра подсказало пленным, что в определенные часы частые визиты немецким кухонным персоналом из кухни в то или иное помещение из этих двух прекращалось вообще. Наверняка в это время кухни пусты. Обычно это бывало после подачи пищи и уборки кухни.
В упомянутый день два французских офицера пропилили декоративные металлические конструкции на окнах на уровне театра и по сорокафутовой веревке спустились на нижний этаж. Они были одеты в гражданскую одежду, с желтыми нарукавными повязками, как требовалось. Когда эти двое покинули кухню и направились к воротам в парк, в немецком дворе находилось несколько человек. У ворот стоял караульный, но на его посту контрольного списка пропусков внутрь и вовне не было. Кроме того, никаких медных кружков здесь тоже не требовалось. Через так называемые ворота в парк всегда много входили и выходили: помещения для женатых располагались как раз чуть дальше по дороге.
В ответ на стук часовой открыл ворота, увидел двух рабочих с повязками и, удовлетворившись этим, пропустил их. Но среди людей в немецком дворе оказался человек, отвечавший за белье во всем замке. Он стоял в дверях своего склада. Пленные офицеры не имели права на отдельные простыни; вместо этого им полагались спальные мешки из синего с белым клетчатого материала, размером примерно шесть на три фута. Использовались сотни таких мешков, не только официально как простыни и одеяла, но и неофициально как сумки для уборки мусора в туннелях, как веревки, как материал для маскировки (из них шили женские платья). Глава «прачечной» лениво размышлял, кто эти двое. Он знал всех приходивших и уходивших среди рабочих; они были его товарищами из города. Он снова неспешно спросил себя, кто они. В конце концов, после доброго часа размышлений, когда его работа уже закончилась, он по-прежнему мучился вопросом, кто были эти двое. В итоге он отправился к офицеру службы охраны. Офицер службы охраны понятия о происшествии не имел, и мы пустили по следу собак. Они шли так быстро, что наши люди вполне могли угнаться за ними на велосипедах. Беглецов настигли примерно в шести милях от замка, рядом с Лайснигом. Но кто же они были, в конце-то концов? Лейтенанты Тибо и Перрен.