Кольцов. Часть 1 - стр. 18
Но ни работа, ни революция не могли отвлечь его от той, которая была теперь ему дороже всех на свете. С ее именем он вставал и работал словно заведенный, не чувствуя усталости. С ее именем он ложился спать, когда едва добирался до постели. Все ночи она снилась ему. Разворот ее милой головки с подвитыми локонами, блеск глаз, торопливая речь, когда немного вытягивалась книзу ее верхняя губа – все это казалось ему настолько прекрасным, что ныло сердце. Ему неважно было то, о чем она говорит. И говорит ли вообще. Он не вникал, умна ли она или глупа. Он просто боготворил ее. В больном, тифозном городе он умудрялся отыскивать владельцев цветочных лавок, не успевших сбежать за границу, и покупал или выменивал на хлеб букеты желтых роз, из чудом уцелевших розариев. Ирма любила только желтые розы. Сам или с посыльными он передавал ей эти букеты. А после дрожал в тщетной надежде, что ее нежная ручка черкнет ему хоть пару ласковых строк в ответ. Однажды она таки написала: "Голубчик, вы бы вместо роз, лучше бы денег прислали…"
"Да, конечно, я болван. Влюбленный романтик", – ругал он себя последними словами и продолжал работать еще больше.
Он безумно любил эту женщину и готов был кинуть к ее ногам весь мир и собственную жизнь. Он знал, что рано или поздно минут все дни лихолетья, и он сможет жениться на ней. Он уже мечтал о том, каким хорошим и верным мужем станет для нее. Он мечтал и о детях, о тихом семейном счастье.
К счастью для него, даже Октябрьскую революцию он встретил не столь болезненно и внимательно, как многие его товарищи. Его пытливые синие глаза видели все и одновременно не видели ничего вокруг. Весь революционный хаос показался ему задним планом на старой киноленте, некой декорацией к основному сюжету. А главный сюжет состоял в ином – многажды он проигрывал его перед собой – и всюду в нем присутствовала его возлюбленная Ирма. О, сколько раз он представлял себе их близость. Он желал ее и боялся. Эта девушка стала для него почти богиней. А разве богини должны снисходить до каких-то плотских утех с простым смертным? Нет, она прекрасна так, что ей надобно целовать руки и дарить цветы. Море цветов.
Зимой 1918, в начале января, он набрался решимости и навестил ее родителей. Он сделал ей официальное предложение. Родителям понравилась искренность молодого врача. Они приняли его в своем доме довольно радушно. Вопрос о помолвке решили отложить до более благоприятного времени. Отец Ирмы, мелкий торговец, находился в смятении. Он не знал, бежать ли ему со всеми за границу или подстраиваться под новую власть.
– А вы, Андрей Николаевич, не собираетесь покинуть Россию? – аккуратно спрашивал его отец Ирмы.
– Если я когда-нибудь и уеду отсюда, то только на какой-нибудь теплый остров. Там и поселюсь вместе с Ирмой, – отшучивался Андрей. – А пока я здесь, в России. Ей нужны хорошие хирурги.
– Ну, что за легкомыслие в наше-то время! Какие теплые острова? Что за дичь? – сетовала ее мать, полная дама в летах. – Раз вы не намерены уезжать в Париж, вам надо бы подумать о более выгодной карьере и при новой власти. Будут же у них министерства по медицине. Вам, с вашей практикой, недурственно было бы получить портфель чиновника от медицины.
– Ну, что вы! – удивленно фыркал и посмеивался счастливый Кольцов. – Я практикующий хирург, и все крапивное, чиновничье семя мне противно до глубины души. Я привык спасать людей. И мой пост – это быть рядом с операционным столом.