Кольцо предназначения - стр. 4
Вот уже с месяц как ее состояние можно обрисовать незамысловато «хоть в петлю полезай». И это не из-за проклятого безымянного лотка. Хотя и из-за него тоже. Если бы ее уволили! Она могла бы найти себе работу по специальности. Пусть бы там мало платили, пусть бы гоняли, Вероника бы только радовалась да спасибкала. Все лучше, чем в рынке стоять! Но ее не выгнали, пожалели. А самой уйти – страшно. А ну как ничего не найдешь? И что тогда? Отцу кланяться? У бабушки из пенсии занимать? Да тьфу на них, на эти деньги! Самое главное – Данилка. Данилка, что ж ты так насвинячил? Возвращается Вероника с работы, еще вафельный тортик «Причуда» в тот день купила, хороший, свежий такой! А возлюбленного дома нет, и вещей его нет, и денег тоже нет. Даже записки не оставил. В старинной серебряной чайнице хранились с трудом накопленные двести долларов. А теперь и самой чайницы нет, а она была мамина! Куприянов, бессовестный, даже утюг унес! Утюг он, правда, сам покупал, на свои деньги… Да разве дело в этом?
Первое время она его бессовестным не называла. Была уверена – что-то случилось, Куприянов не просто так исчез. Мало ли что в жизни случается? Может, пришлось срочно выручить попавшего в беду друга, или его отцу стало хуже и он снова попал в больницу, или… Вероника взяла отгулы и просидела два дня дома. Моталась по комнатам, слушала музыку, плакала тихонько, смотрела в окно. К вечеру третьего дня пришла в себя. «Хватит мечтать, знаешь, хватит мечтать», – спел ей с диска любимый Паша Кашин. Хватит мечтать, хватит строить воздушные замки и изводить себя дурацкими фантазиями. Друзей у Данилы не было. Имелись подружки, но вряд ли он кинулся бы выручать одну из них. Родители Данилы, по непроверенным сведениям, жили в далеком Ленинском районе, Вера с ними знакома не была и точного адреса не знала. Коллега-продавщица Ирка, с которой Вероника поделилась пережитыми страданиями, хмыкнула и сказала:
– Да ладно тебе, вот, блин, убивается! Свалил сожитель, движимое имущество с собой прихватил, с кем не бывает! Тоже мне невеста без места! Не бери в голову, бери в… – и конец соленой поговорки прошептала Вере на ухо. Остра на язык и мудра была Ирка, хотя и не оканчивала филологического факультета университета, а лишь два курса института механизации сельского хозяйства! С ней вот никогда бы такого не случилось, хотя жила она с Таширом, тот, конечно, под горячую руку мог ей глаз подбить, но любил, и подарки дарил, и обеспечивал! Иришка могла бы и вовсе не работать, но продолжала торговать из любви к искусству. Да в таком павильончике что б не работать! Новехонький, деревянный, украшен красными бумажными зонтиками, и продается там не селедка, не прищепки, а благородный напиток – чай. Отличный чай в красивых банках, и развесной, дорогой, и заварочный, и чайники в китайских иероглифах, и чашечки, и миниатюрные слитки тростникового сахара, похожие на серые опалы… Ирка в красном кимоно с золотым драконом во всю спину блестящей лопаткой насыпает в пакетики душистые чайные смеси. И открываются они не с раннего утра, а с десяти часов, и покупатели часто подходят, помногу берут. На Руси никто еще чаем не подавился, верно подмечено!
– Вероник, ты что припозднилась? – крикнула соседка Тамара Тимофеевна, старая ехидна, торгующая напротив пакетами полиэтиленовыми. – Проспала, что ль? Так ночью спать надо, а не чем другим заниматься!