Коктейль ненависти - стр. 22
– Пока его тело не увидите, ищите. Или с нас всех скальпы снимут. Бабки получили, так что…
– Слушай, Сынок, – перебил его мужчина, – ты жути не гони. Не найдем мы его никак. И в натуре говорим – нам знакомый китаеза шепнул, что Чангу хана. Замочат его, если уже не замочили. А трупа не будет, пепел в свою Поднебесную увезут и там развеют. Но мы, понятное дело, пошарим. И парней своих подключим. Но я думаю, что не найдем мы его. Поэтому можешь базарить, что бабки мы отработали.
Сынок вздохнул:
– А не лапшу вам на уши навешали? Ведь китаезы не то что мы, один за другого горой…
– Этот нам тискать не будет, – ответил мужчина.
Москва
– Это точно? – спросила по телефону Антонина.
– А какой мне смысл брехать? – ответил Савинов. – Сынок сказал, значит, за базар отвечает. Хана китаезе.
– Ладно. Но запомни, Славик, если окажется, что он жив, и ты, и твои придурки пожалеете, что сами яд не приняли. Вот что еще надо сделать – найди кого-нибудь, кто имеет доступ к Трофимову. Это поселок…
– Да знаю я, где живет Артем. – И что от него надо?
– Нужно узнать, что он и его друзья говорят о парне, который у Трофимова жил. Понятно? За честную информацию получите пять тысяч. Если соврешь, умрешь.
– Попробую, – помолчав, пробормотал Савинов. – А зачем это надо-то? Ведь все в курсе, что парнишка – труп, его же замочили…
– Делай, что тебе говорят, – потребовала Антонина.
– Да в курсе я, – усмехнулся плотный мужчина, – из-за чего Трясину завалили. Он не в свои сани сел, вот его конь и зашиб. Решил, блин, наркобароном стать! – Он рассмеялся. – А тут покруче были. Парочка нерусских, а за ними мент стоял. Вот Трясину и сделали. И кента его, Колуна, в Питере замочили. Колун Трясине парашу тискал, мол, в столице гений появился и какую-то наркоту изобрел. Он и писанулся. Так что…
– Погоди, – остановил его Олег, – ты о каких-то нерусских говорил. Кто такие? – Взяв бутылку водки, он налил в стаканы. – Давай помянем Трясину.
Плотный взял стакан:
– Да Трясина не стоит того, чтоб его поминали, та еще паскуда. И питерский его приятель тоже мразь. Базарок идет – он и заказал Трясину. А ты ничего мужик. – Плотный выпил.
– Хороший напиток! – Олег подмигнул ему.
– А почему тебе вся эта канитель интересна? – спросил плотный.
– Да просто слышал базар, – снова наливая водку, ответил Олег, – а там мой приятель попал под замес. Точнее, мужик, я на него пахал одно время. Слышал про Асташина?
– Профессор, – усмехнулся плотный. – Он свою дочурку хотел трахнуть, а ее хахаль его и завалил. И питерского там же сделал. Молоток парень. – Мужика заметно развезло. Олег, усмехнувшись, подвинул ему стакан. Сидевший за соседним столиком Соколов пил пиво.
«Сейчас оба лягут, – подумал он. – Две бутылки на двоих и пиво. Олег еще вроде держится».
Плотный уткнулся в стол и захрапел.
– Эй! – крикнул бармен. – Забирай своего приятеля и валите отсюда.
– Он мне такой же приятель, как и тебе! – Олег пошел к выходу. Соколов двинулся следом. Остановившись у стойки, протянул деньги:
– Пачку легкого «Парламента».
За Олегом, оставив на столе четыре бутылки пива и полбутылки коньяка, вышли двое. Взяв пачку сигарет и сдачу, Соколов вышел из кафе. Увидел идущих за Олегом двух молодых мужчин. Прикурил и стал догонять парочку. Олег, остановившись, тоже закурил.