Кока. Огненный демон. - стр. 2
– Вы так говорите, будто и правда были с ним знакомы.
– Может, и была… – лукаво сощурилась Клара. – Ах, твои глаза горят, как у соседских тыкв. Спрашивай все, что хочешь! Не стесняйся!
– Значит, вы приносите ему дары? Зачем? У вас кто-то умер?
– У всех кто-то когда-то умер, такова человеческая природа. Но нет, я не желаю тревожить ушедших. Больше нет. Меня интересует сам Кока. В канун Самайна у него много работы здесь, поэтому проще всего его увидеть.
И все же в голосе собеседницы сквозила тоска. Тоска, которую привыкли прятать, но стоило коснуться больного, она рвалась и рвалась наружу.
– Зачем же вам Кока, если не передать весть на тот свет?
– Я историк по образованию. А по призванию практик.
– И что же вам удалось проверить на практике? Что если не менять традиции, то волшебство работает?
– Конечно! Как работает любой инструмент, если собрать по инструкции и пользоваться по назначению!
– А вы, стало быть, профессионал по таким инструментам? – Я была невероятно заинтригована нашим разговором. Показалось, что в комнате даже стало слишком мало воздуха, чтобы произнести эти слова в полный голос. Впрочем, моя собеседница все равно их услышала. И кивнула. – И что это за инструменты?
– Одним из самых хорошо сохранившихся волшебных инструментов является гадание. Я владею некоторыми его видами. Например, гаданием огнем. И сейчас идеальное время, чтобы прибегнуть к его услугам. Хочешь попробовать?
– Еще бы! – я даже придвинулась поближе.
– В канун Самайна огонь особенный. Он очищает лишнее, оставляя в прошлом все, что не вызрело и не сможет вызреть или отжило свое. А если убрать все, что должно остаться в прошлом, то можно увидеть будущее. Надеюсь, ты голодная, – ласково усмехнулась она и пошла на кухню.
Вернулась сеньора Клара с куском жареной курицы на тарелке и протянула ее мне. – Нужно съесть мясо так, чтобы не осталось ни кусочка, но при этом не повредить кость.
Когда с внезапным угощением было покончено, женщина приняла из моих рук куриную косточку. Внимательно осмотрела, кивнула и вернула. Потом достала из буфета потемневшее медное блюдо и направилась к комоду. Шуршали ящички и их содержимое. На металле росли горки трав и веточек.
– Может быть, стоит ее вымыть? – смущенно предложила я, поскольку обглоданная кость вдруг показалась мне неуместно грубой деталью на фоне тонких пальцев сеньоры Клары, танцующих в сухих соцветиях.
– Ни в коем случае! Во-первых, вода смывает информацию. А во-вторых, моют грязное. А животное, послужившее другому, чисто! Как и еда, съеденная с удовольствием.
Мы расположились на полу у камина. Кость заняла центральное место на блюде, стоявшем у наших коленей. Клара ничего не подбрасывала в огонь, но тот оживился при ее приближении. Как домашние животные, чуя, что хозяева собираются их кормить.
Но синьора Клара не спешила. Среди прочего на блюде поблескивали гранями хрустальный графинчик и три крошечные рюмочки. Женщина медленно наполнила одну. Потом вторую.
Огонь разгорался все сильнее.
Я понюхала. В нос ударил запах вишни и винного спирта.
– Это же жинжа! Я не пью!
– Это пьешь! – спокойно, но жестко пресекла мой протест хозяйка, опустошив свою рюмку в один глоток.
Я зажмурилась и последовала ее примеру. Сладкий ликер ободрал горло и ударил в нос. Сморщившись, я задержала дыхание, чтобы не закашлять. А когда открыла глаза – отпрянула от неожиданности. Казалось, огонь в камине уже не просто горит, а пытается дотянуться до стоящего перед ним блюда.