Кого выбирает жизнь? - стр. 28

– Это просто! – тянул с ответом сосед. – Мы с вами никогда расставаться не будем! Значит, и здороваться нам не придется!

– Ну, всё! Пошутили, и будет! – почти серьезно ответила девушка.

А мне, напротив, стало интересно его слушать. «Умеет же мужик занимать себя при вынужденном безделье, толкающем меня лишь на тяжелые воспоминания! – молча восхитился я. – Неужели на этом он угомонится?»

– Ладно, Танюша! – продолжил сосед. – Будь, по-вашему! Но непременно сообщите мне, когда освободитесь от самых важных своих дел. Тогда я расскажу вам, что видел на том свете при последнем его посещении. Это же вам, я знаю, интересно? Договорились?

– Вы так говорите, будто часто там бывали! – не выдержала своего же бойкота засмеявшаяся Татьяна.

– Честно говоря, я не очень-то и хотел туда, но приходилось бывать многократно! И, как ни странно, всякий раз проникал туда через какие-то незнакомые мне ворота! А вот возвращения оттуда совсем не помню! Ни одного! Хочу вспомнить, напрягаюсь, чтобы знать дорогу оттуда наперёд, а зацепиться памяти не за что! Вот я и думаю, что обратно я не сам выбирался, а от меня там вынужденно избавлялись! Потому и вылетал я оттуда как из ружья! Видимо, по их святому разумению, я для того света еще нужной святости не набрался!

Девушка опять засмеялась, и в этом смехе я уловил с ее стороны всё больший интерес к моему соседу:

– Ладно! Когда у меня появится время, вы мне обязательно расскажете! А теперь вам лучше поспать! Уж для этого, надеюсь, вашей святости хватит?

– Не сочтите за пошлость, но, смотря с кем спать! Вон, с соседом своим, который постоянно молчит, я буду спать запросто! Он мне не мешает! – включил он и меня в свою игру, на которую я опять не откликнулся, прикинувшись спящим.

Медсестра вышла, и сосед ещё минут десять лежал молча, а потом, наверное, не выдержал:

– Ты ведь Александр? – уточнил он. – Да?

– Собираетесь и меня разыграть? – усмехнулся я.

– Нет! Просто я слышал, как тебя называли. А я Иван! – представился он, не обращая внимания на мою усмешку. – Может, в морской бой сразимся? Ты не моряк, случаем?

– Можно! Листы у меня есть, правда, нелинованные, а вот ручка всего одна. Стало быть, не судьба!

– О судьбе не надо! Надоело с ней общие дела иметь! А карандашик я у Татьяны спрошу… – но не спросил, почему-то опять затих.

У меня тоже не возникло желания играть ни в морской бой, ни в слова, хотя чем же еще заниматься людям в нашем положении, располагаясь у противоположных стен, если они не хотят копаться в жизнях друг друга? Наконец, сосед посетовал:

– Трудная у нас ситуация! Обычно на работе мужики о женщинах говорят, а с женщинами – о работе! В таком случае всё сразу упорядочивается, как и положено, раз и навсегда, но у нас с тобой и ни то, и ни другое! Уж не о политике же балакать!

– Почему бы и нет? Если это интересно! – не согласился я.

– Спрашиваешь, почему? – с металлом в голосе выдохнул Иван. – Да потому, что в политике не говорить следует, а дело делать, нужное людям! А теперь разговоров много, а дел нет! Одни делишки и остались! Да и те все грязные, воровские или мошеннические!

– Слушай, Иван! – решил и я перейти с ним на «ты». – Откуда в твои годы столь мрачный опыт?

Он молчал столь долго, что мне подумалось, будто разговор наш окончен, не начавшись. Но в палату зашел Сергей Николаевич (еще один врач нашего отделения) и передал моему соседу письмо, предупредив, что подождет, на всякий случай…