Когда звезды чернеют - стр. 33

– Что вы имеете в виду?

Я смотрю в его дымчато-серые глаза.

– Некоторые дети уходят в себя, но на самом деле они втайне выражают свои эмоции. Повреждают себя или принимают наркотики. Вступают в рискованные сексуальные связи.

– Нет. – Он морщится. Едва заметно, но я замечаю. – Ничего подобного. Она хорошая девочка.

– Мистер Кёртис, я не предполагаю, что ваша дочь плохой человек или что она делает нечто плохое.

– Подростков бывает трудно понять, – подключается Уилл.

– Иногда им нелегко, но никто об этом не знает, – добавляю я. – Они хорошо прячут свои чувства.

– Я бываю рядом с ней меньше, чем привык, – говорит Трой, – но Эмили наверняка бы заметила, если б что-то было неладно.

Я меняю курс:

– Расскажите мне немного об удочерении.

– Мы пользовались услугами агентства в Сакраменто. «Католический семейный приют». Я полагаю, они до сих пор существуют.

Я записываю название в блокноте, который прихватила с собой.

– Удочерение было открытым или анонимным?

– Анонимным. А почему вы спрашиваете?

– Просто думаю вслух. Дело не всегда в этом, но некоторые дети не могут справиться с болью от отказа. От того, что их бросила первая семья. Такая боль ведет к определенным типам поведения и рискам.

– Я уже сказал: ничего подобного.

– Агентство сообщило вам хоть что-нибудь о семье, в которой она родилась?

– Очень мало. Мы знали, что там был еще один ребенок, чуть старше. И что там были аресты и наркотики.

– Вас это не напугало?

– Думаю, немного. У Эмили были очень четкие представления о добре, о помощи там, где она нужнее всего. – Он прищуривается и внезапно переходит к обороне. – Вы имеете в виду, что мы поступили неправильно?

– Ничуть. Я просто прикидываю направления для дальнейшей работы. Скажите, были ли в жизни Кэмерон какие-то старшие мужчины, которые могли выказывать к ней особый интерес? Например, друг семьи или учитель?

– Прямо сейчас в голову никто не приходит…

– Стив Гонзалес, – произносит Эмили с подножья консольной лестницы. Она подошла к нам совершенно беззвучно. – Ее учитель английского.

Одно дело видеть Эмили Хейг в роли Хейди Бэрроуз в комедийном сериале «Девушки из Сохо» – ее шутки, одежду и прическу, известные всему миру. И совсем другое – сидеть с ней в ее гостиной посреди слишком реальной трагедии. Она красивее, чем может передать любая камера, и печальная такой хорошо знакомой мне печалью. На несколько мгновений я задумываюсь, смогу ли это выдержать, но моя цель преодолевает замешательство.

Я встаю.

– Меня зовут Анна Харт. Я – новый агент, работающий по делу Кэмерон. Надеюсь, мы вас не разбудили.

– Ничего страшного. – Эмили направляется к дивану. Она выглядит одновременно собранной и хрупкой, будто оберегает физическую рану, а не эмоциональную. – Ту девочку из Петалумы уже нашли?

– Боюсь, что нет, – отвечает Уилл. – Как только у нас будут новости, мы с вами поделимся.

– Я знаю, как вам должно быть тяжело, – говорю я. – Не могли бы вы немного рассказать мне о Кэмерон?

– Что вы хотите знать?

– Все, что угодно. У вас хорошие отношения? Она с вами разговаривает?

– Об этом меня еще никто не спрашивал… – Женщина обхватывает себя руками, будто ей холодно. – Думаю, да. Я пыталась дать ей знать, что она может всегда прийти ко мне. Но вы понимаете, матери и дочери…

– Конечно, – по-доброму говорит Уилл. – Но – помимо обычных трений? В последнее время с ней что-нибудь происходило? Ее поведение как-то менялось? Какие-то новые факторы стресса?