Когда жизнь подкидывает тебе лимоны - стр. 15
– Но он уже все сделал, – возражаю я. – На днях я поймала его за тем, что он рыскал по дому в поисках занятия. Все лампочки поменял. И даже без всяких просьб накачал шины моего велосипеда. Он вымыл плинтуса. Буквально все дела переделал.
– А сад? Ты же говорила, что хочешь посадить овощи?
– Да, но…
– Пускай займется.
– Еще слишком рано, Пен, – говорю я.
– Хочешь сказать, ты еще не готова для разговора? – озадаченно спрашивает она.
– Нет, слишком рано сажать овощи.
– Да, но он может копать, готовить землю…
Мне не до смеха, но я смеюсь. Можно подумать, наша жизнь наладится благодаря пучку рукколы.
– Пенни, мне расхотелось.
– Но ты так об этом мечтала, – настаивает она. – Ты говорила…
– Да, но это было до того, как я узнала про ту женщину!
– Моя дорогая, мне так жаль, что это случилось с тобой.
Она стискивает мне руку, а я смотрю на ее доброе лицо – традиционная огненно-красная помада и спадающие на плечи пепельные кудряшки. Пенни почти на двадцать лет старше – ей семьдесят один, – но в ее отношении ко мне нет ничего материнского. Наша разница в возрасте меня даже бодрит, потому что при любом моем жизненном раскладе всегда есть большая вероятность того, что Пенни уже это испробовала и выкарабкалась, пусть не без потерь, а теперь хрипло хохочет, потягивая джин с тоником. Лично мне пока удавалось потреблять алкоголь в разумных количествах – разумных для человека обманутого и униженного.
Впервые мы с Пенни встретились именно здесь. Тогда, пять лет назад, мы с Иззи буквально жили в парке, расположенном в пяти минутах ходьбы от нашего дома, и как-то раз обратили внимание на даму в ярких нарядах, которая выгуливала черного песика. Мы стали присматриваться к ней, и дама очень обрадовалась, когда Иззи пришла в восторг от ее Бобби, помеси шнауцера с пуделем («Это шнудель», – объяснила она). Несколько недель мы просто болтали, а потом обменялись номерами, чтобы договариваться о встречах. И я стала с нетерпением их ждать.
Со своим безукоризненно правильным выговором и хрипловатым смехом Пенни казалась приземленной и вместе с тем грандиозной. Вскоре я узнала, что подростком она была моделью в Лондоне, появлялась на обложках журналов и танцевала в самовязаном платье среди публики музыкальной телепрограммы «Вершина популярности». В двадцать два она стала матерью и, поскольку с модельным бизнесом пришлось завязать, она научилась кроить по лекалам и так зарабатывать на жизнь. Днем она трудилась в машбюро, а ночью шила одежду, которую продавала на рынке Портобелло-роуд – «Сейчас мои пончо – коллекционные изделия!» – гордо поведала она мне, – и в конце концов открыла в родном Глазго крохотный бутик. Благодаря таланту и обаянию ей удалось найти инвесторов и запустить новые магазины. На протяжении второй половины семидесятых годов она возглавляла популярную и чрезвычайно влиятельную сеть бутиков под названием «Мисс Пятница» – аналог современного Topshop.
Сейчас она становится серьезной.
– А что ты будешь делать?
– Честно говоря, не знаю, – я смотрю на свои обшарпанные ботинки, торчащие из-под джинсов. На Пенни – красная стеганая куртка с капюшоном, отороченным мехом, юбка до лодыжек из синей блестящей ткани и желто-коричневые спортивные ботинки.
– Значит, он пообещал, что больше к ней на пушечный выстрел не подойдет?