Когда заплачет розовый фламинго - стр. 18

Когда Аня наконец забеременела, Марк отвез ее в Саратов, где жила и работала гинекологом его тетка. Под ее контролем жена вынашивала Сонечку. Марк навещал ее раз в неделю, гоняя из города в город на старом «каблуке». Сколько раз тот ломался в дороге, и Марк бросал машину, добирался на попутках, но не мог пересесть на поезд, а тем более самолет из-за нехватки денег. «Каблук» на солярке гонял, а ту Марк покупал в порту за копейки.

Он присутствовал при родах, сам перерезал пуповину. Дочка получилась точной копией папы. Только голубоглазой, но все уверяли, что цвет изменится. И волосики на лысой головке отрастут темные, как у родителей. Но шли месяцы, а Сонины глаза только ярче стали. И пушок на макушке вылез желтенький.

Сейчас Соня так же походила на отца чертами, но не мастью. Он уродился чернявым, кудрявым, смуглым. В Марке каких только кровей не намешано: и бурятская, и казахская, и еврейская, и белорусская. Жена его была наполовину русской, наполовину татаркой. Дочку же они родили чистую славянку. И похожа она оказалась даже не на Марка, а на его бабку из-под Гомеля. Ту самую, что стала женой карлика, вернувшегося с войны великаном. Благодаря своей красоте она и смогла покорить первого парня на деревне.

…Когда Марк расправился с кренделем и сосисками – а ушло на это меньше пяти минут, – Соня покинула домик вместе с упирающимся Гектором. Марк махал им вслед и улыбался, но через силу, потому что никаких поводов для радости у него не было.

Вчера утром он на своей моторке отправился в отдаленное калмыцкое поселение, где обитали контрабандисты. С ними Марк дела вел с юности. Закупал товар, когда на теплоходе матросом работал, а было ему тогда пятнадцать (позади первый курс речного училища). Когда торговую точку открыл, тоже деликатесы брал у калмыков. В последние годы, сменив род деятельности, обращался к контрабандистам за ссудами. Давали без залога, под умеренный процент. Марк всегда отдавал в срок. Считай, у него была отличная кредитная история. Поэтому, когда ему потребовалась огромная, по его меркам, сумма, он получил ее без проблем. Но вот беда… Отдавать нечем было! Погорел его бизнес – буквально. На грузовом теплоходе, который он приобрел на занятые деньги, случился пожар. Страховка весь ремонт не покрывала, но хуже другое: ее все никак не выплачивали, так что судно простаивало в доке, а первую часть кредита нужно было отдать еще в прошлом месяце.

Марк дважды просил отсрочки, и ее давали, но он так и не собрал нужную сумму, поэтому поехал в поселение на переговоры. Они не удались! Вместо взноса у Марка отобрали моторку, а когда он попытался ее отстоять, намяли бока и швырнули в реку. Хорошо, что на мелководье. Когда он очнулся, обнаружил себя запутавшимся в сетях с дохлой рыбой. Рядом с ним валялся его насквозь промокший телефон. Пришлось брести по берегу в сторону дома. Но Марку еще повезло: он наткнулся на весельную лодку, брошенную кем-то. Она пропускала воду, и приходилось ее вычерпывать, но по реке все же идти быстрее, чем по суше.

Надеялся добраться к утру, но смог только к полудню.

Марк стянул с себя халат, чтобы одеться в удобное. Этот рыбацкий домик достался ему от дяди Владлена. Тот своих детей не имел, а племяша привечал: возился с ним, с собой везде таскал, уму-разуму учил. Всю жизнь он проработал мотористом на грузовых баржах. Реку любил так, что после смерти своей хотел в ней раствориться. Поручил Марку прах свой над Волгой развеять. Но получилось еще лучше. Дядька при аварии баржи выпал за борт, и его тело не нашли. Река забрала Владлена, и случилось это около двадцати лет назад. Но некоторые его вещи до сих пор оставались в домике. Те, что были полезны или дороги как память.