Когда я убью дракона - стр. 3
Она вошла в пещеру у подножия Черной Скалы.
V.
– Идиот! Не греми своей дурацкой сумкой! – шипел сэр Юлий, но даже его шепот звучал громко, отражаясь от стен пещеры.
– Прощения прошу, ваше сиятельство… – пожал плечами Себастьян. – Только сумка-то не моя, там моих вещей и нет вовсе…
– ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! – эта фраза была чем-то средним между шепотом, нормальной речью и потугами рожающей женщины. Лицо молодого рыцаря покраснело так, что стало напоминать тусклый уголек в полумраке.
Себастьян послушно замолчал, и они пошли дальше. Он хотел добавить, что каждый шаг его светлости производил лязг доспехов громче, чем шумел рюкзак с амуницией, но было велено молчать, так что…
– Слышишь, какая тишина? Эта тварь точно спит! – Юлий поднял палец вверх, что тоже спровоцировало несколько металлических щелчков.
Себастьян кивнул, говорить все еще велено не было.
– Да-да… Он спит, а значит я смогу отрубить его голову во сне! Пошли!
Когда эхо последнего слова стихло, они пошли дальше. Тоннели Черной Скалы были настоящим лабиринтом: то разветвляясь, то соединяясь, то расширяясь, то сужаясь, они напоминали паутину, свитую обезумившим пауком. Рыцарь и оруженосец пробрались бы через нее быстрее, если бы сэр Юлий не провел их через одни и те же три развилки пять раз подряд. Они шли и шли в полной тишине, пока пещеры не сотряс отчаянный рык, за которым последовал женский визг.
– Не бойтесь, ваша светлость! – Себастьян снял рыцаря со своей левой ноги, аки кошку с дерева – Вот и дракон, вы же так хотели его найти!
– Иди-ди вперед-д! Разведай! – выдавил сэр Юлий через стиснутые зубы.
Себастьян глубоко вздохнул.
– А секиру вашу можно захватить?
Получив в ответ чересчур энергичное кивание головой, оруженосец отправился вперед с секирой, крепко сжатой в руках. Если он не вернется, а у юнца хватит мозгов добраться до дома живым, то семье Себастьяна обещали посмертную награду за доблестную службу. Идя на смерть, он думал о доме.
Еще издалека послышалась громкая возня и звуки боя. Но это явно не был бой человека и огромного чудовища, о нет. Скорее было похоже на возню взрослого, отбивающегося от назойливых детей. Вскоре стали различимы и какие-то ругательства. Наконец, Себастьян вышел в просторную пещеру, куда прорывался слабый свет снаружи через разлом в потолке, и здесь его ждала весьма странная картина.
Высокая и широкоплечая женщина-орк несла подмышкой громко бранящегося и вырывающегося гнома. Одета она тоже была странно: нечто вроде дорогой ночнушки, едва достававшей ей до колен, болтавшейся рваными лоскутами. Свободной рукой она пыталась поймать второго гнома, который отмахивался от похитительницы большой дубиной.
– А ну отвали, огурец-переросток! – кричал отбивающийся.
Услышав это, женщина снова громко зарычала, а пещера превратила это в сотрясающий стены громогласный рев.
– Прощения просим! – подал голос Себастьян, когда шум поулягся.
Все трое резко посмотрели в его сторону.
– Слава ветрам! – буркнула орочиха, бросая гнома в сторону, словно кошку – Ты спасать меня. Я принцесса. Проклятье на мне. Женитьба!
– Да не! Не я вас спасать пришел, миледи, простите уж! – он развел руками – Я пришел от лица его светлости сэра Юлия Урикайского! Да и сердце мое несвободно уже.
Орочиха, что уже бежала навстречу «спасителю» с распахнутыми объятиями, остановилась на полпути.