Когда взойдет луна - стр. 2

– Николас…– женщина осеклась и густо покраснела. – Твой отец обещал приехать за тобой через пятнадцать минут. Ты бы вошла в дом. Холодно.

– Отвали. Мне не холодно, – буркнула себе под нос и спустилась со ступенек на улицу.

Мать одноклассницы захлопнула дверь, и я осталась одна. Прохладный октябрьский воздух наполнял легкие свежестью. Начал накрапывать мелкий дождь, и я подставила лицо колючим каплям. Дождь усилился, а через пару минут совсем прекратился.

Задрав голову, я взглянула на ночное небо. Полная Луна освещала улицу серебристым светом, наполняя все вокруг каким-то волшебным сиянием. В кустах за домом что-то жутко всхлипнуло, и я попятилась ближе к дороге.

Увидев вдали свет фар приближающегося автомобиля, медленно выдохнула и растянула детское лицо в улыбке. Отцовский Volvo я не перепутаю ни с чем.

Устроившись на пассажирском сидении, я пристегнула ремень и подставила отцу щеку для традиционного редкого поцелуя. Отца никогда не было дома, и я очень скучала. Но сегодня отец был зол на меня. Его ноздри раздувались, а взгляд голубых глаз был холодным и не сулил ничего хорошего.

Мотор завёлся, и под колёсами послышался шорох гравия. Отъехав от жуткого дома моей одноклассницы, Николас Митчелл, вцепившись в руль, прокашлялся.

– Значит так, дорогая Долорес. Я не стану ходить вокруг да около! – сверкнув глазами, почти кричал отец. – Я и Даниэла Лима давно состоим в отношениях.

Округлив глаза, я пыталась понять, он шутит или говорит серьёзно?

– И потому настоятельно рекомендую тебе вести себя с этой семьей, как подобает. Сегодня ты достаточно наговорила моей любимой женщине, – лицо отца исказила злая гримаса. – Завтра Даниэла и Саманта переедут в наш дом. И не смей выкинуть какой-нибудь мерзкий фокус.

Дальше была длинная проповедь о том, что я избалована и не воспитана. Отец кричал и ругал меня. Никогда раньше он не позволял себе повысить голос в моем присутствии.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, Долорес! – сказал, как отрезал.

– Иви! Теперь называй меня Иви, – вытирая слезы, тихо прошептала. – Долорес звали мою маму, которую ты предал.

Отец повернулся, чтобы взглянуть на меня. Машину занесло на мокром асфальте недалеко от парка, в котором я гуляла с няней. Этот парк отлично просматривался из окна моей спальни. Вместо того чтобы затормозить, нога отца сильнее вжалась в педаль газа. Я вцепилась в руль и продолжала орать и обвинять его во всех смертных грехах.

Мимо промчался мотоцикл. То, что произошло потом, я запомню надолго. Отец пытался оторвать мои руки от руля. Машину понесло по пустой скользкой дороге до самого светофора. Раздался глухой удар. Вверх, словно тряпичная кукла, взлетела человеческая фигура. Мотоцикл катился по асфальту, оставляя за собой искрящийся след.

Выбежав из машины, отец бросился туда, где лежало тело, приказав мне сидеть на месте. Но я вышла. На асфальте лежал человек. Голова неестественно вывернута набок, а под шлемом растекалась густая красная жидкость. Зажав руками рот, я попятилась назад.

Отец уже вызвал «911», и через несколько минут тело погрузили в машину. Еще через десять минут на место аварии прибыла полиция и Даниэла Лима с дочерью.

В тот же день они остались у нас и больше не уезжали.

С Самантой мы больше не общались. Наши комнаты находились в разных крыльях огромного особняка.