Когда в Бладвуде зажигаются тыквы - стр. 5
– У вас прекрасный дом, – торговец взял третий кусок яблочного пирога и с аппетитом принялся за него, – не ожидал увидеть тут такой. И вы оказали весьма теплый прием, в отличие от тех, что живут вниз по дороге. Не считая держателя харчевни, если быть точным.
– Хм, я сколько живу в Бладвуде, никогда не сталкивалась с невоспитанностью и несдержанностью местных, и мой муж тоже. Должно быть, вам почудилось.
– Едва ли угрозы о расправе можно принять за доброе гостеприимство. А вы вот совсем не похожи на ту неотесанную деревенщину.
– Поосторожнее со словами, молодой человек, – мистер Сильвер прищурил один глаз и, лукаво улыбнувшись, погрозил пальцем. – Жители поселения – одна большая семья, так уж повелось с давних пор. Они ничем не отличаются от нас, а мы – от них, и, услышь они вас сейчас, то непременно потребовали извинений.
У Смита возникло странное чувство: эти люди, с которыми он разделил пищу, отзывались о деревенских так, будто они с ними и правда были старыми добрыми друзьями или же имели родство, и без лишних раздумий защищали их от любых нападок. Но вот в чем была страннось: владелец харчевни упомянул о пожилой чете слишком прохладно и даже не сразу, точно никогда с ними не имел дел и вообще ни разу не видел.
– Но, к мою счастью, ни одного нет поблизости, – поспешил отшутится коммивояжёр.
– Однако не стоит озвучивать все, что придет на ум, иногда некоторым мыслям лучше оставаться всего лишь мыслями. И, к слову, жители были бы абсолютно правы, настояв на том, чтобы вы принесли свои извинения за оскорбление, – заметила миссис Сильвер, голос которой из мягкого вмиг превратился в начальственный, неприятно скрипучий, сухой, и Оскару показалось, что он выслушивает выговор от Роджерса-старшего. – Вы, мистер Смит, не здешний, и потому деревенские кажутся не такими, как в больших городах. Но уверяю, зла вам никто не желает, и уж тем более не причинит. Еще горячего молока?
Оскар кивнул и подвинул опустевшую чашку ближе к хозяйке дома. Сейчас, в окружении столь милых и открытых людей, спокойной и теплой обстановке, все больше и больше казалось, что он и впрямь напридумывал себе черт знает чего. Конечно, виной всему была дальняя и утомительная дорога, ужасная погода и такое же скверное настроение.
– Прошу прощения, а что за праздник такой вы все отмечаете? Видел, как украшено ваше поселение, – с неподдельным любопытством обратился Оскар к супругам после короткого неловкого молчания.
– Как! Вы что, ничего не знаете? Неужели никогда не слышали и не праздновали Самхейн?! Это же очень старинный праздник, его корни уходят в далекое прошлое. Здесь, в Бладвуде, чтят традиции и то, что перешло от предков, и мы с уважением относимся к древним праздникам.
– Особенно к Самхейну, – поддакнула Луиза, – ведь он завершает год, закрывает старую дверь и открывает новую, а между ними спрятано то, чему не позволено разгуливать по земле все прочие дни в году. Неужели не слыхали? У него много имен, например, Праздник яблок, Третий Праздник Урожая… или День усопших.
– Ах, это! Извините, я не слишком запоминаю названия чего-то там и не очень-то суеверен. И к этому… маскараду и чудачествам, – Оскар окинул столовую взглядом и развел руками, – не отношусь серьезно. Даже Рождество не всегда отмечаю и, как по мне, все это – глупая трата времени. Не хочу вас обидеть, но большей чепухи, чем рядиться непонятно во что и вырезать в овощах лица, сложно придумать. Вижу, и вы не удержались и нарядились в колдунью, – он глянул на наряд хозяйки, и тут же добавил. – Но выглядит он прекрасно.