Когда уйдет Путин? - стр. 24
Чекистский крюк
Пару лет назад известный общественный деятель Ирина Хакамада в беседе со мной призналась:
– Я Владимира Владимировича очень уважала. Но не тогда, когда он только пришел, – тогда он был «черный ящик», его никто не знал, а немного позже. До 2002 года я рассматривала Владимира Владимировича как бескровного Пиночета. Я придерживалась концепции, что необходимо слегка утихомирить весь этот кошмар, эту стихию разнузданной политической конкуренции, чтобы начать хоть что-то делать. И президентские послания Путина 2000-го и 2001 годов привели меня в полный восторг. Я мечтала, что короткий период авторитаризма приведет к тому, что возникнет лидерская страна. А возникла вождистская. И дальше понеслось много чего разного…
«Много чего разного» – это в том числе и засилье силовиков во власти.
Вот только по поводу «вождизма» Путина я с Ириной Мицуовной не согласен. Владимир Владимирович, как я уже неоднократно говорил, человек сугубо конкретный. Если угодно, приземленный. А вождь – это нечто с претензией на вечность и недюжинный масштаб личности.
Эдуард Лимонов как-то сравнил манеры управления страной Путина с манерами участкового на «земле». И с Эдуардом Вениаминовичем я тоже не вполне согласен – все-таки не настолько «земляной» у нас лидер нации, но принцип властвования Путина он сформулировал довольно верно.
Ибо нет для участкового большей беды, чем потеря контроля над вверенной территорией. При этом не важно, что будет твориться на «земле» и как, собственно, там будут жить люди: хорошо или плохо. Важно, что участковый должен быть в курсе абсолютно всего и иметь возможность, если захочет, дать по шапке любому зарвавшемуся, на его взгляд, элементу.
В 2000–2003 годах это жизненное кредо Владимира Владимировича фактически спасло Россию от распада. Он быстро навел порядок на российской земле, искоренив сепаратистскую крамолу и установив на вверенной территории тотальный контроль с помощью коллег из КГБ.
А вот дальше…
Кстати, никто из путинских выдвиженцев из КГБ подобно самому Владимиру Владимировичу не выходил. Правда, при этом никто и не пенял нашему герою на его поступок. По крайней мере публично. И это прежде всего говорит об особом устройстве миропонимания у кадровых сотрудников КГБ – все во имя целесообразности.
Так что Путин хорошо знал, на кого делал ставку. Но никто и в дурном сне не мог представить, что наплыв чекистов во власть обретет такие фантастические масштабы. Социолог Российской академии наук Ольга Крыштановская утверждает, что четверть (sic!) высокопоставленных чиновников в стране – это силовики, а «если же включить в этот список людей, просто связанных со спецслужбами, то эта доля вырастет до трех четвертей».
Вам не кажется, что такой однородный кадровый подход больше напоминает принципы властвования латиноамериканских диктатур, нежели светского европейского государства?
Так кто же они, эти люди, которых фортуна в лице их бывшего коллеги по КГБ Путина выкинула на такие высоты властного российского олимпа, о которых они не грезили даже в самых радужных снах?[9]
По большей части это те, кто в середине 1970-х начинал работать с Путиным в контрразведке (Бортников, Патрушев, Черкесов, В. Иванов, Полтавченко), и те, с кем Путин познакомился, работая по линии Первого главного управления КГБ, то есть во внешней разведке (Нарышкин, С. Иванов, Чемезов, Бельянинов).