Когда скаты воспарят в небесах - стр. 15
Люди, проходящие мимо или сидящие неподалёку, с интересом смотрели на двух парней. Полные противоположности друг другу. Сэл в принципе не был похож на того, кого интересует искусство, Руслан же не создавал впечатление человека, у которого может быть что-то общее с таким, как Сэл.
– У тебя закончились друзья, раз ты написал мне? – поинтересовался Сэл, делая глоток кофе. Признаться, сообщение Руслана было очень кстати. Ему надо было с ним встретиться, чтобы поддержать контакт. Чем реже косарь видит свою цель и контактирует с ней, тем слабее он становится. Поток переходящей энергии сокращается и истончается, рискуя оборваться. Сэл мог протянуть ещё от силы пару дней, а потом пошёл бы самостоятельно искать Руслана.
– Все заняты. И я подумал, что могу позвать тебя, – пожал плечами Рус, начиная замешивать краски в палитре. Перед ним открывался ровно тот вид, который он отображал на картине. Пусть на коленях у него и лежала фотография, на которую он ровнялся, рисовать с настоящей природы было куда интереснее. – Одному скучно, а так можно поговорить.
Руслан не повернулся к Сэлу, поэтому не видел его выражение лица. А оно определённо говорило, что жнец был не из болтливых, да и в целом пришёл сюда больше из надобности, чем из настоящего желания.
Он перевёл взгляд с профиля Руслана на картину. Человеческим искусством Сэл не интересовался, картины и большинство книг проходили мимо него. Ему больше по душе были людские технологии, автомобили он уважал, даже сумел выторговать у Танатиса себе машину, на которой периодически ездил.
Зато с творчеством иного мира он был хорошо знаком. Практически все теневые птицы хорошо пели, каждая на свой лад и стиль, но было в этом что-то особенное. Собиратели воспоминаний часто писали собственные произведения, беря за основу чужие жизни. Были и те, кто рисовал, и картины в кабинете Танатиса были их рук дело.
Только эти картины были совсем не похожи на ту, что сейчас рисовал Руслан. Искусство Иного мира было тёмным и мрачным, а мазки неаккуратными, будто нервными. Да и в целом картины не вызывали никаких чувств, кроме желания впасть в депрессию или забиться в дальний угол комнаты.
Руслан же делал всё осторожно. Наносил мазок за мазком, сверял оттенки цветов. Ярких и разнообразных цветов, а не только коричневых, серых и чёрных. Он наслаждался творческим процессом, наслаждался возможностью создать что-то своё и показать это всему миру.
Сэл нахмурился от мыслей, которые возникли в его голове. Но всё же поднялся на ноги и встал прямо за спиной Руслана. Из кармана он достал конфету на палочке, с шуршанием сорвал упаковку и положил в рот. Сладкое было его маленькой слабостью, о которой он никому не рассказывал.
Сэл нагнулся ниже, их головы оказались на одном уровне, но Руслан был слишком увлечён процессом, чтобы обратить на это внимание.
Жнец наблюдал за плавными движениями и даже угадывал, за какую часть картины возьмётся художник дальше. Руслан прорисовывал крону дерева. Каждый листик был индивидуален и неповторим. Казалось, что они шевелятся на ветру даже на картине, такими реалистичными они были.
Сэл раскусил конфету надвое с громким хрустом. Руслан вздрогнул от неожиданного звука прямо над ухом, благо кисть была далеко от холста, иначе он бы точно оставил пару лишних мазков.