Когда рассется туман. Книга 2 - стр. 24
Я не была удивлена тому, что у отца точно такая же версия, как и у Леси: мама уехала в неизвестном направлении. Причину её спонтанного отъезда он так и не смог объяснить. Мало того, он даже не попытался рассказать мне, что вообще произошло за эти пол года. Ни одного намёка на маминого любовника – разрушителя его семьи, бизнеса да и жизни в целом. Я еле сдерживала себя, чтобы не наорать на него, сказать, что всё знаю и давно уже не маленькая девочка, чтобы держать меня в неведении и строить вокруг меня воздушные замки. Решила пока оставить его в покое до лучших времён. Ведь, если смотреть на произошедшее широко открытыми глазами, отец в данной ситуации скорее жертва, чем причина долбаного апокалипсиса. Думаю, сейчас ему не легче, чем мне. Просто он в этом никогда не признается, не будет плакать в жилетку, жалуясь на подлого Ярика, испоганившего ему жизнь.
В конечном итоге всё крутится вокруг него. Крутится так быстро, что я не успеваю записывать в свою секретную тетрадь свои мысли и чувства. В каком-то смысле это помогает. Я выплёскиваю на бумагу то, что думаю, но вслух пока сказать не могу. Никому. Придёт время, и я сделаю это, глядя прямо в его подлые глаза. Во мне бурлит такая ненависть и злость, что иногда я начинаю бояться саму себя. Не эти ли чувства испытывал мой отец? Не это ли заставляло его находиться в пьяном угаре, чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей?
– Ева, ты слышишь меня? – голос Тимура, застывшего в проёме кухни, возвращает меня в реальность.
Я медленно поднимаю на него глаза, отвлёкшись от нарезки салата.
– Ты в порядке? Я звал тебя несколько раз.
– Да, просто задумалась, – оправдываюсь я. – Фильм уже закончился?
– Мне кажется, что ты врёшь! – Он хмурится, окинув меня недоверчивым взглядом.
Моё сердце пропускает удар. Он всё узнал? Но как? Следил за мной? Нашёл мой ежедневник в шкафу? Чёрт! Нужно было перепрятать его в более безопасное место…
Тимур решительно направляется к столу и встаёт напротив, не отрывая своего цепкого взора.
– Ты точно не в порядке, Ева! Какого хрена ты делаешь?
Он хватает меня за руку, и кухонный нож падает на пол с звенящим звуком. Я ойкаю, чувствуя резкую боль в ладони, и ошарашенно гляжу на капающую на столешницу кровь. Когда я успела так пораниться?
– Отпусти, Тим! Мне же больно! – пытаюсь вырвать руку из цепкой хватки Тимура. Кровь начинает сочиться из раны ещё сильнее.
– То есть, ты хочешь сказать, что когда ты себя резала, тебе не было больно? – начинает орать он, выпучив на меня свои шальные от ярости глаза.
– Что ты несёшь? – не понимая, что происходит, визжу я.
– Это ты что несёшь, Ева? – Тимур дёргает мою руку сильнее. – Я своими глазами видел, как ты специально сжимала нож в ладонях! Да что с тобой такое? С ума сошла?
– Я… я… – уже не так уверенно лепечу, переводя взгляд с окровавленной ладони на Тимура и обратно. – Я не заметила… Я не специально…
– Скажи “спасибо” своим долбаным родителям, Ева! Это они довели тебя до такого состояния! Ты сама не своя!
Он отпускает мою руку и обходит стол, чтобы достать из шкафа аптечку. В любой другой день я бы накинулась на него за такие слова, но сейчас нахожусь в лёгком шоке.
Пока Тимур обрабатывает и перебинтовывает порез, пытаюсь сообразить, в какой момент я могла с такой силой сжать нож в ладони, не почувствовав при этом боли. Я точно схожу с ума…