Когда рассеется туман - стр. 57
– Как интересно! – воскликнула Эммелин. – А Робби тоже собирается?
Робби кивнул.
– Можно было сразу догадаться, – фыркнула Ханна.
Дэвид не обратил на нее внимания.
– Кто-то же должен присмотреть за этим парнем, – улыбнулся он, глядя на Робби. – И вообще, не ему одному все интересное.
Я прочла в его взгляде что-то такое… Восхищение? Обожание?
Ханна заметила то же самое. Сжала губы. Теперь она знала, кто виноват в предательстве брата.
– Робби идет на войну, чтобы слинять от своего старика, – сказал Дэвид.
– А почему? – возбужденно спросила Эммелин. – Что он наделал?
– Это долгая и грустная история, – пожал плечами Робби.
– Ну хоть намекните! – просила Эммелин. – Пожалуйста! – Она широко раскрыла глаза. – Знаю! Он грозится лишить вас наследства!
Робби сухо, безрадостно рассмеялся:
– Да нет. – Он покатал в пальцах стеклянную сосульку. – Как раз наоборот.
– Он грозится оставить вам наследство? – нахмурилась Эммелин.
– Он хочет, чтобы мы изображали счастливое семейство.
– А вы не желаете быть счастливым? – холодно поинтересовалась Ханна.
– Я не желаю быть семейством, – ответил Робби. – Мне и одному неплохо.
Эммелин еще шире раскрыла глаза:
– А я бы ни за что не согласилась жить одна – без Ханны, без Дэвида. И без па, конечно.
– Тебе этого не понять, – сказал Робби. – Твои родные не делали тебе зла.
– А ваши? – спросила Ханна.
Наступила тишина. Все, включая меня, уставились на Робби.
Я затаила дыхание. Я ведь уже слышала историю нашего гостя. В ночь его неожиданного приезда в Ривертон, пока мистер Гамильтон и миссис Таунсенд хлопотали насчет ужина и спальни, Нэнси наклонилась к моему уху и поделилась всем, что знала сама.
Робби – сын недавно титулованного лорда Гастинга Хантера, который прославился изобретением нового вида стекла – его можно было обжигать в печи. Лорд купил большое имение под Кембриджем, выделил одну из комнат для своих экспериментов и зажил жизнью сельского помещика, вместе с женой. А этот мальчик, по словам Нэнси, появился на свет в результате интрижки Хантера с горничной. Молодой испанкой, ни слова не знавшей по-английски. Девушка быстро надоела лорду, но он согласился содержать ее и ребенка и даже оплатить обучение мальчика в обмен на молчание. Молчание ее и довело: говорят, она наложила на себя руки.
Как не стыдно, повторяла, покачивая головой, Нэнси, так обращаться с горничной, оставлять ребенка без отца? Неудивительно, что им все сочувствуют. И все-таки, многозначительно глядя на меня, говорила она, ее светлость вовсе не в восторге от такого гостя. Не нашего он поля ягода.
Понять ее было несложно: есть титулы и титулы – одни передаются от поколения к поколению, другие сверкают, что твой новый автомобиль. Робби, сын (не важно, законный или нет) новоявленного лорда Хантера, был недостаточно хорош для Хартфордов, а значит, и для нас.
– Ну расскажите! – просила Эммелин. – Чем вас обидел ваш папа?
– Что еще за допрос? – улыбаясь, перебил ее Дэвид и повернулся к Робби. – Извини, Хантер. Эта парочка на редкость любопытна. Им общения не хватает.
Эммелин с улыбкой кинула в него ворохом бумаги. Бумага не долетела и свалилась в кучу других оберток, разбросанных под елкой.
– Ничего страшного, – напряженно ответил Робби и отбросил с лица прядь волос. – С тех пор как умерла мама, отец пытается меня приручить.