Когда никто не видел - стр. 14
– Похоже, всего несколько шишек и синяков, но мы ее тщательно осмотрим. – Он поворачивается к одной из медсестер: – Давайте-ка укроем ее одеялом с подогревом, а вымоем потом.
– Но вся эта кровь… – начинаю я.
– Она чужая. – Врач решительно взмахивает рукой, и от облегчения я едва не теряю сознание. – Меня зовут доктор Сото. Вы можете подойти к ней, – приглашает он, и я подхожу к дочери.
Наклоняюсь и кладу ладонь ей на щеку. Кожа холодная на ощупь.
– Вайолет, милая, – шепчу я, – что случилось?
Она моргает, глядя на меня, но я не вижу в ее глазах узнавания. Открывает рот, но из него не вырывается ни слова, только слабый хрип. Мелькает мысль о травмах головы, наркотиках и всяких чудовищных действиях, которые могут лишить ребенка дара речи. В панике смотрю на доктора Сото, который стаскивает с рук окровавленные перчатки и швыряет их в контейнер для опасных отходов.
– У нее шок, – объясняет он, словно читая мои мысли. – Ее согреют, напоят, прокапают ей физраствор и проверят все жизненно важные органы. Если не будет никаких осложнений, уже сегодня вечером девочку, скорее всего, можно будет забрать домой.
– Но пока я остаюсь с ней, – напруживаюсь я, готовясь к схватке. Ни за что не оставлю ее.
– Конечно-конечно, – легко соглашается доктор Сото, вытаскивает из угла комнаты стул и ставит рядом со смотровым столом. – Джуди о вас позаботится. А я скоро вернусь. – Ободряюще похлопывает меня по плечу и выходит из комнаты.
Я сажусь рядом с Вайолет, которая, кажется, до сих пор не замечает моего присутствия. Джуди, примерно моя ровесница, в уголках рта которой жизнь прочертила две глубокие запятые, тихим успокаивающим голосом разговаривает с моей дочерью.
– Сейчас тебя, Вайолет, комарик укусит, – произносит она, втыкая иглу в сгиб руки Вайолет, и я вздрагиваю, а моя девочка даже не дергается. Джуди набирает несколько пробирок с кровью, а затем ставит капельницу с прозрачной жидкостью. Потом складывает разрезанную одежду Вайолет, причем не в мусорную корзину, как я думала, а в пластиковый пакет, запечатывает его и спереди прикрепляет этикетку. Тянется к телефону, лежащему на металлическом подносе, опускает его в другой пакет и тоже запечатывает.
– А теперь, Вайолет, мы приведем тебя в порядок. Как считаешь, это подойдет? – спрашивает медсестра. Дочь никак не показывает, что слышит вопрос.
– Почему она не отвечает? – едва не плачу я. – Что с ней?
– Как и сказал доктор Сото, у нее, скорее всего, шок. Так иногда случается после травмы или сильнейшего потрясения. Но ты ведь придешь в себя, правда, Вайолет? – Медсестра улыбается моей дочери. – Ты у нас быстренько и сядешь сама, и заговоришь. А пока мы тебя согреем, помоем и в порядок приведем. – В руках у медсестры появляется голубой больничный халатик. – И первым делом наденем на тебя этот чудесный наряд. – Джуди проворно одевает Вайолет, ловко переворачивая ее, чтобы застегнуть халатик. Девочка в нем почти утонула.
– Вы не знаете, как там Кора? – спрашиваю я Джуди, которая ставит рядом с кроватью Вайолет металлическую тележку с бумажными конвертами, банками разных размеров, большим пинцетом, камерой и еще несколькими предметами, совершенно незнакомыми мне.
– Кора? – переспрашивает сестра, а я смотрю на Вайолет, проверяя, не отреагирует ли она на имя подруги. Никакого отклика. – А кто это?