Когда наступит вчера - стр. 44
– Раньше работала нормально, – произнес я, вспоминая, как одним движением чародейского жезла уменьшенного образца удалось мгновенно осветлить черную кошку, пытавшуюся было перебежать дорогу перед Вадюниным «ниссаном».
– Что-то странное творится, – вздохнула Делли.
– О-о-о! – раздался из кабинета глухой, но вполне различимый стон. – Воды!..
– Ишь ты, запела пичуга окаянная! – В глазах чародейки мелькнул недобрый огонек, увидев который невольно вспоминаешь, что любезная красавица одним движением может не только развязать язык, но и завязать его в тугой узел. – Пожалуй, Виктoр, стоит с ним потолковать, покуда он вновь в силу не вошел.
Соловей-разбойник сидел все за тем же столом, покачиваясь из стороны в сторону, недоуменно обводя непрошеных гостей обалдевшим взором.
– Вы кто?
– Вопросы здесь задавать буду я! – Мой голос, по идее долженствующий выражать суровую непреклонность, несколько потерял грозное звучание среди наваленных ковров, сундуков и прочей рухляди. – Полагаю, не нужно объяснять, что положение ваше может считаться безнадежным, если, конечно, вы не оправдаете нашего доверия полным раскаянием и чистосердечным сотрудничеством со следствием.
Временами подобное введение, я бы даже сказал, предисловие к допросу, срабатывало вполне успешно. Однако на Соловья-разбойника услышанное произвело не большее впечатление, чем сообщение о прошлогодних ценах на бензин в Республике Конго. Не говоря ни слова, он тупо обводил взглядом оперативно-следственную группу, ожесточенно пытаясь уразуметь, как докатился до жизни такой.
– Эк башка-то раскалывается! – хмуро пожаловался он.
– Слышь, ушлый хмырь, – похоже, вполне искренне возмутился Вадим. – Делов наворочал, а теперь на больничку закосить решил?! Крути его, Клин! Это он под придурка чисто канает!
– Это я под придурка канаю?! – Мрачная окровавленная физиономия хозяина здешних мест приняла было свирепое выражение, и щеки, свисавшие пустыми кошелками, начали наполняться воздухом.
– Не надо свистеть, – тихо шипя, прошелестела Делли. – А то ведь голова от боли и расколоться может, не хуже, чем от Светозаровой палицы.
– Ишь, что припомнила! – потухая на глазах, пробормотал мордоворот, вовсе не радуясь силе профессиональной памяти сотрудницы Волшебной Службы Охраны. – Не стращай! По малолетке дело было. Сглупил, не на того наехал… А нынче я гулевой атаман, и кто мне дорогу заступит – долго не проживет!
– Да он никак, паскуда, угрожает! – возмутился Ратников, прикидывая в уме, чем можно заменить двухпудовую булаву своего названого брата.
– Гражданин Соловей! – вмешался я. – На вашем месте я бы не стал делать попытку запугать следствие. Вина ваша доказана, и за один только разбой на большой дороге вас уже можно четвертовать. А уж нападение на государева мздоимца, это и вовсе на колесование тянет.
– Как честной суд решит, – мрачно отозвался разбойный атаман.
– По вашему делу суда не будет, – нежно заверил я. – Будет военный трибунал в его лице. – Я кивнул на Вадюню. Лицо Вадюни немедленно приняло возбужденно-радостное выражение, несовместимое с гуманизмом.
– Это еще почему?! – уже во весь свой зычный голос проревел подследственный.
– Да потому, – вдумчиво начал я, – что господин И.О. государя, – я кивнул на разминающего молотообразные кулаки витязя, – так решил. Не правда ли?