Когда мертвые говорят - стр. 8
Рождество – это веселье, время шуток и розыгрышей. Иногда над старшими. Или слугами. Чаще всего над Эдом. Но несколько лет назад он исчез. Кухарка и дворецкий убеждали расстроенную Ливи, что мальчишка уехал в одну из столиц, либо в Англию, либо в Шотландию, вот разбогатеет и вернется к ней. Обязательно. Девушка же знала, что ей врут.
С появлением Флоренс многое изменилось, но самый главный праздник семья по-прежнему встречала вместе. Новая жена дедушки ей нравилась. Оливия заметила, что рядом с обворожительной женщиной дед расцветает. Плечи распрямляются, голос обретает задор, а глаза блестят юношеским блеском. Как она полагала, это веские доводы быть благодарной молодой леди Элингтон. Жаль, из-за того, что Ливи отправили получать образование в самый лучший пансион Шотландии, у них не получилось подружиться.
Вчера кузины шептались, что в Грин-холл еще приедет Ральф Додсон, один из надежнейших партнеров лорда Элингтона. Оливия удивилась, а Эмилия долго и подробно рассказывала про новые возможности торговли тканями.
А та записка, найденная в кабинете?
– Ливи, – Элиф легкомысленно накручивала светлый локон на палец, – наверное, дедушка решил подшутить. Усложнить нашу игру.
– Логично, – подтвердила Эмилия. – Мы с самого детства на Рождество ищем клад. Все поместье обыскали уже. Убийцу искать намного интереснее.
– А клада так и не нашли… – печально вздохнула блондинка.
А еще Оливия узнала, что преподаватель французского, которого нанял дед для Флоренс, тоже будет в Грин-холле. Кузины уже познакомились с ним и пришли к выводу, что Ливи он тоже очарует. С ее способностью во всех видеть только хорошее молодой француз ей понравится.
Утром девушки договорились пойти на озеро. Но идет снег. Оливию это не остановило бы, парк зимой прекрасен. А тишина просто невероятная! Глубокая, волшебная. Может, получится переубедить сестер?
Только чуть позже. Сейчас Оливия была занята сверхважным делом.
Она пряталась. От Дорис Форстер.
Эмилия считала сестру своего отца дотошной и прилипчивой. Элиф повесила на нее ярлык эксцентричной старой девы. Оливия же вежливо сносила жалость, похлопывание по щечкам и сюсюканье. Когда лорд Форстер первый раз взял с собой свою сестру, он надеялся, что она найдет общий язык с Маргарет, и они несколько нейтрализуют неуемный энтузиазм друг друга. Но леди Дорис в своих немодных ярких одеяниях, пестрых платках и массивных украшениях острую на язык бабушку Маргарет немного побаивалась. А общество Оливии ей нравилось. Та не смеялась над чудачествами, не злословила и не могла уйти, если общение становилось в тягость.
Поэтому девушка с самого утра и пряталась за портьерами на подоконнике в бильярдной. Леди Дорис уже несколько раз проходила мимо, делая вид, что просто совершает утренний моцион, чрезвычайно полезный для здоровья. В прошлый раз она нашла пропажу за диваном, но совать нос за мебель по всему дому как-то не пристало почтенной даме… А ей так хотелось рассказать про свой сон. И пожаловаться на ноющую спину.
Дорис еще раз обшарила глазами комнату, потерла нос чучелу медвежонка, капризно поджала губки и вышла. Ливи вздохнула с облегчением и уже собиралась перебежать в новое убежище или поискать сестер, но ее спугнули голоса.
– Это бильярдная. – В комнату вошла леди Флоренс с незнакомым молодым человеком. – Простите, что не открываем шторы, но здесь хранится несколько очень старинных полотен римских мастеров. Им вреден дневной свет.