Когда магия покидает мир - стр. 9
Мул глухо стучал коваными копытами по белой отсыпке тракта, уныло смотрел по сторонам, когда Эйнард останавливался передохнуть.
Он не стал садиться верхом, чтоб дедушка успел догнать их, хоть и напугался изрядно, часто сворачивал к обочине, отдыхая, ещё на раз перепроверял подпругу и седельный мешок.
Жаль, что собираться пришлось впопыхах. Всё, нажитое за пять лет, бросить пришлось. Опять крутись, как хочешь, денег-то в деревне, считай, не скопили. Деда всё больше за еду лечил, за хлеб да за крупы. Кто что сам нёс, тому и рады были.
Хоть и походили они по королевству порядком, где только ни жили, а в Аннбурге Эйнард не бывал ещё ни разу. Знал, что город этот небольшой, стоит на пересечении двух торговых дорог с севера на юг и с запада на восток. Там всё больше постоялые дворы для проезжих купцов, много торговых лавочек и ещё рассказывали, что в этом городе очень красивый храм с высоченной колокольней, оканчивающейся острым шпилем.
Если всё время идти пешком, до города и к ночи не доберёшься, а на ночь городские ворота всегда закрывают. Велика ли разница: спать в лесу или под стенами Аннбурга? Всё одно под открытым небом. Но когда ты один – это другое дело. Одному жутковато как-то ночью, хоть и знаешь, вроде, не меньше десятка охранных заклинаний; знаешь, как отогнать неприкаянную душу казненного разбойника или самоубийцы; сумеешь отвести глаза голодному зверю, а всё равно не по себе. Не по себе от одной только мысли о предстоящей ночёвке в полном одиночестве без зоркого присмотра и контроля деда Мэйвина. Никогда раньше он не оставлял одного так надолго.
Уже когда на лес спустились сумерки, а от солнца осталась лишь золотисто-розовая каёмка нагретых последними лучами облаков, Эйнард свернул с дороги. Первым делом расседлал мула и собрал в кучу все сухие ветки и сучья, какие сумел найти поблизости и поднять.
Дров никогда не бывает много, это правило он усвоил совсем ещё мальчишкой. А постоянный огонь – это главное. Это и тепло, и защита, и хоть какой-то намёк на устроенность.
Чтоб сработало заклинание, рождающее огонь, в правой руке нужно держать что-нибудь из железа. Эйнард вытянул из-за голенища своё единственное оружие – небольшой остро наточенный нож с отлично сбалансированной рукояткой. Стоя на коленях над сложенными для поджога ветками, удерживая нож за лезвие, Эйнард читал наизусть «Заклятие живого огня». Глаза закрыл, чтоб лучше сосредоточиться. Поэтому и сумел расслышать у себя за спиной тихий шорох. Шаги человека! Шаги живого человека! Не призрака, не духа.
Кто это может быть? Вор? Разбойник? А может, путник? Он один, это Эйнард по шагам смог определить, и нож в руке переложил поудобнее, приготовился к броску, и потом только обернулся, вставая.
– Тихо, Эйн, это я. – Мэйвин прошёл вперёд своей лёгкой, совсем нестариковской походкой, почти незаметным движением пальцев послал горячую искру, зажигая огонь.
– Дедушка… – радостно выдохнул Эйнард, опуская в смущении руку с ножом. – Я не слышал, что это вы…
Обычно Обращённые хорошо чувствуют друг друга на довольно приличном расстоянии. Исходящая от них сила магии у дружелюбно настроенных магов вызывает чувство радости и удовлетворения. Но сейчас Эйнард не почувствовал этого, и потому удивился тому не меньше, чем самому появлению Мэйвина.