Когда грибы цветут… Юмор и фантастика - стр. 3
– Это для нас есть порожний дело…
Пришельцы, орудуя какими-то инструментами, в мгновенье ока разобрали завал. Их затянуло облаком пыли…
А когда пыль осела, строители увидели красавицу баню: веселую, изящную, как бы невесомую.
– Что это? – потрясенно спросил Милентьев.
– Бань-я! – хвастливо сказал вожак инопланетян.
– Вот это да! – первым очнулся Игнашкин. Он забежал вовнутрь и крикнул восхищенно:
– Шик-модерн!
Инопланетяне скромно помалкивали.
– Так-то оно так, – рассеянно бормотал Милентьев, обходя великолепное, прямо-таки неземное строение. – Эх, хоть и жаль, а делать нечего. В общем, так, парни: вот тут в углу содрать плитку, здесь – разбить стекло, соседнее заляпать… Да двери, двери не забудьте перекосить. Облицовочку снаружи кое-где поколупайте, да позаметнее чтобы было.
– Может, не надо, а? – просительно сказал Сазонов и всхлипнул. – Красота-то ведь какая!
– Вот потому и не сойдет! – жестко ответил бригадир. – С нас же потом не слезут. Будут требовать такое же качество. А мы что можем? Ну, дошло? То-то! За работу, орлы!
И «орлы» стали скрести, отдирать, ломать – только шум пошел.
– У нас так не делать. Мы вас не понять… Контакт не есть быть, – печально покаркал переводчик. – Прощевайтесь…
Инопланетяне, обиженно сопя, гурьбой повалили к своей кастрюле, задраились и взмыли в небо.
– Расстроились ребята, что ли? – сконфуженно пробормотал Милентьев. – Ну и зря. Не по-нашенски это!
Факир-макир
– Дядя Карим, ты чего такой взъерошенный?
– Э-э, балам, вот сижу, полисыя жду.
– Зачем, кто ее вызвал?
– Я и вызвал.
– А что случилось-то?
– Что-что… Пошел на смена, забыл пропуска. Возвращаюсь, стукаю в дверь. А мине не открывают.
– Может, тетя Фарида куда вышла?
– Куда? Нощь ведь. Я опять стукаю. Наконец, открывает мне моя Фарида, моя жаным*. И какой-то она шибко ласковый. Как будто я полушка принес.
– Так у тебя получка неделю назад была, дядя Карим. Мы еще с тобой на нее пива попили.
– Вот-вот! Еще триста рублей остался, я жена отдал. Э-э, думаю, жаным, меня на мягкий хлеб не проведешь! Кино смотрю, этот, как его, анекдоты слушаю. Я в шипонер. А там – сидит! Голый, слушай, ножки крендель сделал и шалма на голова!
– Ух ты! Мулла, что ли?
– Тьфу на тебя, Петька! Этот шалма на его голова был мой шарф! Ага, думаю, вор, мой вещь хотел украсть! Жена пугал, вон сама не свой к свой мама убежал! Сейчас, говорю, сволишь, я тебе секир-башка* сделаю, обрезание ясым*! Я его поймал за этот…
– Прямо за…?
– Еще раз тьфу на тебя! За рука! Тащу его как баран из сарай и кричу: «Ты кто, зачем на мой шкаф поселился?». А он мне: «Я йог, йог!». Слышишь, брат Петька, на глаза мне врет, говорит, «йок» его тут. Как же йок*, когда бар*?
– Хе-хе, дядя Карим, йог – это вроде факира!
– Ну да, он потом так и сказал, что он – факир-макир, мой жена лешит. Это без штана лешит?! Я хватаю его за горла, а он кричит: «Уйди, я в астрале!» Я понюхал – тошно! И в шкафа, и на пол! Чушка какой-то, а не факир!
– Ой, не могу! Дядя Карим, в астрале – это когда душа из человека выходит…
– Она у этот факир-макир и вышла. Он лежит на свой… асрал, весь сасык*… вонюший, и еще издевается: я, говорит, не рваный…
– В нирване!
– Был не рваный, Петька, был! А теперь вот сижу, полисыя жду. Сам вызвал! Тюрма теперь буду жить.
– Погоди, дядя Карим! Вон, смотри, это не твой факир, босиком и в одних трусах побежал? Ату его, ату!