Когда гаснут фонари - стр. 24
– Извините, сэр, если вы не заметили, то перед вами есть очередь. Пожалуйста, займите ваше место и ожидайте, – я заставила эту фразу прозвучать максимально язвительно, вкладывая в слова всё презрение к его персоне, чувствуя торжество от собственного положения в сложившейся ситуации. Благо, фоновый шум слегка заглушал мой голос, иначе бы мне точно влетело за такое отношение к клиентам. Хотя раз уж клиент возомнил себя особенным, то и обслуживание у него будет соответствующее.
Мои слова произвели на Марка неслабое впечатление, учитывая то, что в образе хозяйки ситуации он меня до этого ни разу не видел. В ответ он лишь заинтересованно заулыбался и, кинув невинное «очень извиняюсь», встал в конец очереди. Я же, как ни в чём не бывало, продолжила обслуживать клиентов. Через пятнадцать минут очередь дошла до Сталински. Он всё так же улыбался и, заказав эспрессо на вынос и добавив излишне доброжелательное «пожалуйста», протянул мне сумму для оплаты, которая, несомненно, раза в четыре превышала нужную. Между зелёными банкнотами лежала маленькая белая записка, очевидно адресованная мне. Неужели так трудно было написать мне чёртово сообщение?!
Не подавая виду, я ловко и незаметно отложила бумажку в сторону, а деньги положила в кассу. Я уже было собиралась отсчитывать сдачу, но Марк забрал свой заказ и, кинув слегка пренебрежительное «сдачи не надо», ушёл. Провокатор хренов. Я продолжила работать, записку спрятала в карман джинсов.
Ещё час интенсивной работы – и мы наконец закрыли кафе. Последний раз протереть столики, и Анна с Джимми могут идти домой. Меня же под окнами дома ждёт машина Марка, готовая везти меня в неизвестность: ведь это именно то, что было сказано в записке от Сталински. Судя по всему, мне даже переодеться не удастся, машина будет ждать меня по возвращении.
Неужели было так трудно написать, куда именно мы поедем? И я всё ещё не понимала, зачем было заявляться в кафе средь бела дня и привлекать столько ненужного внимания? Хотя нет, всё я прекрасно знала. Это была в чистом виде дешёвая попытка спровоцировать меня и потрепать мне нервы. Ему нужно было меня позлить, подразнить, пораздражать —называй, как хочешь, но я в любом случае сделала глубокий вдох, собрала последние силы в кулак и направилась домой.
Всё тот же «Порше» поджидал меня напротив подъезда. Прежде чем приблизиться к ней, я проверила наличие моего верного Глок 26 в моей сумке, накрыла его кошельком и уже потом подошла к машине и села в неё.
– Добрый день, – поздоровался водитель, и, как только дверь захлопнулась, он нажал на педаль газа.
Мотор заревел, лёгкий толчок, и аппарат в движении. Верно говорят, что машина тоже может быть привлекательной. Я поздоровалась в ответ и, расположив сумку с правой стороны от себя, пристегнулась.
– А я, значит, стеклянный, – внезапный голос Марка заставил меня подскочить и повернуть голову в сторону источника звука.
– А ты здесь откуда? – выскочило из моего рта, пока я удивлённо рассматривала его.
По непонятным мне причинам сегодня на нём не было пиджака, верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстёгнуты и открывали вид на идеальные линии ключиц Марка. Галстук и вовсе отсутствовал. Непривычно было видеть его в таком виде, даже как-то некомфортно. Но ещё более некомфортно становилось от того, что я находилась с ним в таком узком пространстве практически наедине. И, скорей всего, именно это «практически» спасёт меня от нежелательного внимания Сталински.