Когда её совсем не ждёшь - стр. 6
Мимо текла людская река, с волнами радостных улыбок, приветственных возгласов, проплывали разноцветные острова воздушных шаров, транспарантов, цветов. На плечах у многих мужчин сидели детки, шли нарядные женщины и уже неважно, пришёл Митя или нет – этого не разглядеть в ярком весеннем потоке.
А предательские слёзы навернулись всё равно. В груди стало горячо как от чая и колко как от газировки, от чувства гордости за свою страну, за город, за народ, за единство и счастье людей, за весну, которая шагала ро планете, дарила тепло солнечных лучей и надежду для сердца…
– На дворе зацветают каштаны
Под окном распустилась сирень! – услышала Лида за спиной знакомый голос, когда спустилась с трибуны, и обернулась.
– Любоваться готов неустанно вами я в этот праздничный день! Разрешите предложить вам первое майское мороженое, девушка! – Митя протянул вафельный стаканчик счастливой Лиде.
– Разрешаю! – рассмеялась в ответ. И смех её нежным, словно малиновым звоном колокольчика, взмыл к небу вслед за шарами, что вырывались из чьих-то рук, вслед за вольными птицами, что кружили в облаках над майским городом.
Жулька.
– Смекалкой да хитростью не только люди обладают, но и живность всякая, внучек.
– Как это, ба?
– А вот так. Не будешь крутиться в кровати, Лёня, расскажу. А если будешь…
– Не буду! – Лёнька послушно вытянулся в струнку под одеялом, только уши, что твои локаторы выставил (по подушке раскидал, уточнял всегда дедушка), чтоб ни словечка не пропустить.
Ох, и любил Лёня бабушкины истории, с самого детства. Раньше, когда был маленьким, бабНюра сказки рассказывала, а теперь-то Лёнька большой, ему целых 8 лет недавно исполнилось, и бабуля перешла на житейские байки, что гораздо, гораздо интереснее, честное детское.
– Ишь-ты, какой послушный, аж не верится, – Анна Фёдоровна улыбнулась. – Ну, слушай. Одну историю расскажу. Давным-давно, мне тогда лет, наверное, было так же, как тебе сейчас, завелась в нашем дворе собака Жулька. Уж не помню, кто её ещё кутёночком приволок, то ли отец, то ли брат старший, то ли сама прибилась. Мамка поругалась-покричала, куда ж ещё одну, полный двор уже, как опят в корзинке. Мы же с Петькой постоянно в Айболитов играли, и всех больных да калечных зверюшек в округе домой тащили.
– Прям как мы, ба. Мы тоже с ребятами возле третьего подъезда шалаш построили, и всех бездомных щенков туда поселили. И котят из подвала. И Мурка с ними. И Пальма. Они не дерутся, представляешь.
– А взрослые не ругаются, что вы зверинец под окнами развели?
– Не-а, – Лёнька приврал, конечно. Но кто ж проверит?
– А кормите их чем?
– Да кто чем, – уклонился от ответа мальчишка: а ну как ба сейчас раскусит, куда мамкины котлеты на колбаса пропадает? На днях она жаловалась бабушке, что продукты исчезают из холодильника с космической скоростью, не напасёшься. – Ты лучше про Жульку рассказывай, не уклоняйся.
– Ну, выросла наша Жулька в даму с характером. Да ещё шкодливую. Где какая проказа в деревне: гусей в речку загнали, Томке, подружке моей, подол оборвали, где Иваныча, пастуха облаяли, так знали все, что это Жулька наша порядки наводит на своё усмотрение. Но справедливая собака была, чего не отнять, того не отнять. Пьяных не любила, жуть. Во двор ни одного батькиного дружка выпившего не пускала. Мамка, бывало, с издали не разберёт, чего у калитки мужик, здоровый же бугай, топчется, не заходит – а ведь это он Жульку боялся. Боялся, что раскусит его, – бабушка хихикнула, и Лёньчик с ней.