Когда деревья молчат - стр. 20

Сефи было еще хуже, должно быть. Это единственное объяснение, почему она нарушила правило не разговаривать с отцом, когда он пьян.

– Ты в порядке, папочка?

Она его так практически не называла. Я думала, что он уже не ответит, но он всё же решился, его голос был похож на шум ветра.

– Настолько в порядке, насколько может быть человек в маленьком городке, где нет ничего страшного.

Я задумалась над тем, что он имел в виду. Они с Бауэром так о многом говорили. Ну, я спрашивать не собиралась, особенно когда папа был в таком настроении. Я выглянула в окно, рука коснулась стекла. Я представила, как блеск городских огней соединяется с моими пальцами и что я могу управлять ими, как дирижёр оркестром. Мы так и не взяли сварочные материалы.

Когда ни Сефи, ни я не задали последующего вопроса, папа хмыкнул.

– Бауэр сказал, что они осваивают участок у озера рядом с нашим домом и для этого прокладывают новые линии электропередач. Там будут всякие раскопки и стройки. Наши налоги взлетят выше крыши.

Я кивнула. Всё встало на место. Папа боялся, что нам не хватит денег. Поэтому он так весь трясся.

Вот только это не объясняло, почему я внезапно почувствовала себя такой загнанной.

– Томатный суп. Мерзость.

Я потрясла головой. Хизер Коул будет жаловаться даже на то, что выиграла в лотерею. Меня томатный суп меня вполне устраивал, тем более что его подавали с жареным тостом с сыром и яблочным пирогом. Я бы многое за это отдала. Обеденная карта стоила 8,50 $, восемьдесят пять центов за обед, и я купила её на свои накопленные деньги. Я ела горячий обед только когда были мои любимые блюда. В остальное время я приносила коричневый пакет, который пах как старое яблоко независимо от того, что было в нём лежало.

– Я съем твой томатный суп, если ты не хочешь.

Хизер повернулась, чтобы уставиться на меня. Я не приняла это на свой счет. Я знала её ещё с детского сада. Она часто так делала.

– Я не говорила, что не хочу его.

Я оглянула столовую, чтобы найти место. В воздухе витал звон металлических вилок на пластиковых подносах, шум от резкого смеха и громких разговоров. Из-за того, что занятия почти закончились, учителя не висели над нами и не прогнали после официальных двадцати минут на обед.

Это означало, что я не со стопроцентной гарантией найду себе место.

Единственное свободное место было рядом с Иви, которая тоже училась в моём классе с детского сада. Левый глаз у нее был карий, цвета какашек. Если бы вы увидели камень такого цвета, то однозначно пнули бы его ногой. Второй её глаз был зелёный, цвета морской стекляшки. Шрам на моей шее и её глаза по идее должны были нас свести, но не свели. Если бы мы тусовались вместе, то наша странность потеряла бы свой шарм. Одна чудачка = необычно; две чудачки = странно.

Иви поймала мой взгляд. Она не улыбнулась, просто указала глазами на свободное место, показывая, что я могу туда сесть, если хочу. За это она мне и нравилась. Мы обе знали, что к чему. И не притворялись, что будем друзьями.

– Привет, – сказала я, усаживаясь.

– Привет, – ответила она, держа в одной руке маркер, а в другой – тост с сыром.

Вблизи её лицо казалось лисьим. Но это быстро отступало на второй план: её разноцветные глаза затмевали всё остальное. У неё были острый нос и маленькие острые зубы, и я это точно запомнила.