Кодзима – гений - стр. 56
В Konami Computer Entertainment Japan (KCEJ) его игрушки никто не выбрасывал. Наоборот: люди строили идеальную игрушку, повинуясь каждой его прихоти. Пятый отдел сменился новым офисом – Konami ждали, что вот-вот начнется полномасштабная разработка. День за днем Кодзима мог отдавать всего себя своему детищу.
Небольшая, лично подобранная «команда Кодзимы» в поте лица трудилась над тем, чтобы разработать визуальный облик игры – крутой, но принимающий во внимание ограничения, накладываемые PlayStation. Когда новую Metal Gear придумывали, 3D-игры были еще редкостью, но к 1996 году конкуренция накалилась; а значит, чтобы быть первыми, нужно проявить изобретательность. Место действия игры Кодзима выбрал до того, как команда полностью разобралась в начинке системы, но эти идеи можно было масштабировать по необходимости. Чтобы сцены были кинематографичнее, команда разработала особый моушен-блюр – визуальный эффект, слегка размывающий изображение, скрывая торчащие пиксели и полигоны. Этот же эффект позволил выводить отдаленные объекты из фокуса, а художники теперь могли управлять тем, насколько грязно, тускло и мрачно выглядел мир. Кодзима был в восторге. Такого в играх раньше никто не делал.
Игра требовала терпения и внимания к окружению, поэтому окружение само по себе должно было стать персонажем, способным приковать к себе это самое внимание. Иначе игрок либо заскучает, либо ему будет слишком просто бегать по карте не задумываясь. Холодная ночь на Аляске подходила идеально: снежинки на воющем ветру; скрип снега под ногами; лужицы воды там, где потеплее; заснеженные охранники – зевающие, шмыгающие носами, чихающие, потягивающиеся и готовые задремать. Все должно было играть в унисон.
В команде хватало неопытных разработчиков – умных, но не обученных делать все «как надо». Это идеально подходило Кодзиме: он не желал иметь дела с косными ветеранами, которые спорили бы с ним, продвигая свои представления о том, как «полагается» делать то или это. Этот выматывающий процесс он оставил далеко позади. Теперь ему нужна была свежая кровь – люди с оригинальным мышлением, которые все равно слушались бы его.
Не то чтобы он специально искал аутсайдеров. Изначально Кодзима чуть не загнал себя в гроб, пытаясь самостоятельно заниматься всем: и гейм-дизайном, и скриптованием, и 3D-анимацией – затем лишь, чтобы не включать в процесс посторонних из других отделов Konami. Но это был не простенький квест, который можно заскриптовать в одной программе. Ему пришлось прибегнуть к своему продюсерском таланту, подбирая сотрудников из многих мест, и увеличить команду до тридцати человек, не считая плейтестеров-аутсорсеров. По сравнению с конкурентами, делавшими соизмеримые проекты, этого все равно было мало, но Кодзима предпочел небольшую команду, в которой он сможет держать руку на пульсе всех процессов, даже если это означает, что разработка займет чуть больше времени. Зная всех членов команды и их конкретные дела, он мог собирать обратную связь, четко излагать свои требования, делегировать задачи, следить за всем и влиять даже на сущие мелочи вроде толщины двери.
В KCEJ было ровно столько взаимопомощи и компромиссов, сколько надо.
Впрочем, не все были с этим согласны. Кодзима бывал чудовищным занудой и несоразмерно много придирался к мелочам, что стоило времени. Он отказывался от решений, которые могли бы ускорить процесс, – например, передать часть задач по анимации сторонней компании, специализировавшейся на этом; пришлось бы подвинуться в режиссерском кресле. Идеального глянца требовали даже побочные локации, не игравшие важной роли, вроде офиса, в котором каждый стол с компьютером непременно должны быть уникальными – просто на случай, если кому-то из игроков захочется проверить. В одном интервью глава отдела анимации отмечает, что в игре есть кусок ткани, который анимировали целую неделю, хотя он лишь дважды и очень коротко мелькает в финале. Кодзима воображал, что игра отыщет аудиторию, готовую внимательно разглядывать каждую деталь и восхищаться, как сам он поступал с любимыми фильмами.