Код Золотой книги - стр. 32
Он гнусно хихикнул.
Даже не видя глаз человека, которого его напарник назвал Сэмом, по интонации, по некоторым нюансам в голосе и особенно по заключительному смешку я довольно быстро понял: врет как сивый мерин! У них даже в мыслях не было отпускать меня живым. Правда, я еще не разобрался, намерены они убить меня здесь или заберут с собой. Но в любом случае наши цели кардинально не совпадали.
– А если ты не захочешь отвечать или станешь врать, – продолжил Сэм, причем его голос стал звучать как-то монотонно, – мы обидимся, и Боб сделает тебе очень больно и будет делать это долго-долго. Он это хорошо умеет. Правда, Боб?
– Без базара! – развязно ответил прислонившийся к окну тип. Он хотел оторваться от подоконника, даже обозначил движение, но почему-то остался на месте. Ни он, ни Сэм не понимали, что уже начинают подчиняться моей воле. Сложный ритм, который я незаметно и едва слышно отбивал левой ногой, вошел в унисон с их сердцебиением. Потом вступила правая нога, и оба оказались захвачены завораживающим ритмом. Он притягивал, убаюкивал обоих, но этого было мало, чтобы я мог полностью овладеть их сознанием. Недоставало хотя бы еще одного внешнего раздражителя. И тут Сэм допустил ошибку – сам, без моей подсказки, приказал мне, произнося слова все так же монотонно:
– Я спрашиваю, ты отвечаешь. Если надо сказать «да», ты киваешь. Если «нет» – мотаешь головой. Понял?
Это было именно то, что требовалось. Я закивал головой, как китайский болванчик. Четыре раза, восемь, десять… В сочетании с отбиваемым ногой ритмом это создавало причудливую гипнотическую вязь, которой оба похитителя больше не могли противиться. Сэм уснул, уронив голову на стол, а Боб оторвался наконец от подоконника, подошел к потертому дивану, тяжело рухнул на него и тоже затих.
Теперь дело было за малым. Оставалось освободиться от ремней на руках и пут из скотча на ногах. Но не тут-то было. Спеленали меня надежно. Если бы не темные очки, я мог бы разбудить одного из похитителей, скорее всего Сэма – его высшая нервная деятельность была настроена чуть тоньше, чем у туповатого Боба, и оттого он легче поддавался внушению. А разбудив, заглянуть ему в глаза, отстучать по полу нужный ритм, и он как миленький освободил бы меня и выполнил все мои дальнейшие приказы. Вот только очки на меня надели не обыкновенные противосолнечные, которые я мог бы сбросить с носа одним движением головы, а какие-то специальные, может быть альпинистские, которые вместо дужек держались стянутой на затылке резинкой.
Решив, что безвыходных положений не бывает, я принялся за дело. Если бы кто-то увидел меня в этот момент, то подумал бы, что я сошел с ума – такие гримасы я корчил, сдвигая очки вниз по носу. А они, как назло, плотно прилегали к лицу и сползали в час по миллиметру. Но все-таки сдвигались. Вот только довести дело до конца я не успел. Из прихожей послышался звук отпираемого замка, и в комнату вошел еще один человек. По мощной волне уверенности и властности, которую он гнал перед собой, я понял, что этот опаснее обоих моих похитителей, вместе взятых. Моментально оценив открывшуюся перед ним картину, он выхватил пистолет и, избегая встретиться со мной взглядом, прошипел:
– Не вздумай дергаться! Шевельнешься, мигом башку разнесу! – и в подтверждение серьезности своих намерений нажал на спуск. Выстрела я не услышал. Вместо него прозвучал лишь металлический лязг сработавшего механизма затвора. Взвизгнув рядом с моим ухом, в стену влепилась пуля, отбив порядочный кусок штукатурки, после чего рикошетом просвистела около другого уха.