Код Золотой книги - стр. 16

То, что мы заблудились, дошло до нас с Мишкой одновременно. Во-первых, от грибной поляны мы возвращались гораздо дольше, чем шли туда. Во-вторых, над озером не оказалось никакого дворца. Возвышение было, а дворца нет. В-третьих, через полчаса ходьбы впереди показалась деревня, скорее всего, то самое Соловьево, про которое говорил дед. А мы никакой деревни не проходили. Решив, что каким-то образом обошли дворец лесом, мы развернулись назад и, дойдя до озера, встретили на дороге давешнего деда. Корзина у него оказалась наполнена боровиками, а сверху красовался тот самый великан.

– Дед! – Я обрадовался ему, как родному. – Скажи, тут где-то здание должно быть, большое такое, в три этажа, на дворец смахивает. И озеро вот такое же рядом, только не это, конечно.

– Был такой дворец, – степенно ответил старик, поставив корзину на асфальт и приготовившись к долгой беседе. – Генерала Соловьева владение. Да вон же он!

Дед показал рукой на возвышенность за озером, где в высокой траве угадывались разбросанные по всему холму большие белые камни.

– Только дворец тот еще в двадцатые большевики по камешку разнесли, – добавил он.

– Да нет, это не то совсем, – отмахнулся я. – Другой дворец, красивый такой, с лестницей и львами…

– Окстись, парень, другого такого отродясь в наших местах не было! – Дед посмотрел на меня как-то подозрительно.

– Как это не было, когда мы только час как оттуда? – разозлился я.

– Не веришь, так иди да поищи! – обиженно ответил старик, поднял корзину с грибами и зашагал в сторону деревни.

Мы с Мишкой отправились в противоположном направлении. Пройдя немного, я обернулся, но деда уже не было на дороге – или он успел дойти до поворота, или снова свернул в лес. Встреча с ним оставила у меня на душе какой-то непонятный осадок. Только назавтра я понял, чем это было вызвано, – слово «большевики» дедок произнес с нескрываемой гадливостью.

Шутки шутками, но дворец будто сквозь землю провалился. Мы прошагали километров пять, но не обнаружили не только здания, но и озера. Так мы мотались туда-сюда, пока не начало темнеть, и перед нами замаячила нерадостная перспектива ночлега в лесу. Но тут вдалеке на дороге появился человек, оказавшийся вблизи нашим командиром Петром Станиславовичем Радзивиллом. Мы чуть не завизжали от восторга, а он хмуро спросил:

– Что, заблудились? Говорил же, чтобы не ходили дальше озера! Бегай тут за вами…

Он повернулся и зашагал обратно. Мы поплелись следом. Примерно через сотню метров за поворотом показалось озеро, в котором отражались яркие огни великолепного дворца. Но перед этим у меня снова на мгновение закружилась голова и потемнело в глазах…

Меня не интересовало, что делал и с кем договаривался Витя – это было его заботой, но украинские пограничники беспрепятственно пропустили нас в стоявший за оградой поезд. Дождавшись конца процедуры досмотра, я увлек проводника в служебное купе. Двумя жестами и несколькими словами ввел его в состояние транса и заставил в темпе воспроизвести события утра двадцать седьмого июля. Это ему только казалось, что он ничего не заметил и ничего не помнит. На самом деле его подсознание зафиксировало каждую мелочь из происшедшего в то утро. Надо было просто правильно спросить. Через несколько минут мне стало ясно, на какой участок пути нужно обратить особое внимание. Потом мы с ним быстро составили фоторобот человека, внушившего соседу по купе мысль запереться в туалете, где его достал выстрел из снайперской винтовки. Закончив с этими делами, я отпустил проводника. Он похлопал глазами и отправился мыть туалет, не соображая, откуда на него накатило повышенное служебное рвение. Но не торчать же мне столько времени в грязи и вони!