Код Онегина - стр. 56

– Нора его, как правило, состоит из тоннелей, камер-хранилищ, кормовой камеры, гнезда и зимней норы. У норы может быть несколько выходов. Зимняя нора располагается на глубине два метра, и здесь он проводит спячку в период с октября по март.

В первые дни Лева пытался рассказывать Саше о своем звере в ученых терминах: антропоморфизм, зооморфизм и всякое такое; но потом стал приноравливаться как мог к Сашиному интеллектуальному уровню и говорить о простых вещах: что зверь ест, где он живет, как размножается. Это было Саше понятно, но все равно не заинтересовало его. Если б Саша видел перед собой живого зверя с его бархатной шкуркою, ловкими руками, смелым и выразительным взглядом – он бы, наверное, скоро полюбил его, как полюбил Черномырдина. Но он не мог полюбить какую-то абстракцию. Он только из вежливости вставлял в Левину нескончаемую речь «ага» и «угу».

– …И что особенно интересно: при температуре ниже десяти градусов он спит глубоким сном, но когда становится теплей, он просыпается каждые пять дней и бодрствует, кормясь запасами… Что ты зеваешь? Тебе не интересно?

– Угу… Очень интересно… Белкин, а кто такой Внутренний Предиктор СССР?

– Дерьмо какое-нибудь, наверное.

– А кто такие рерихианцы?

– А черт их знает… Рерих – это художник…

– Масон?

– Понятия не имею. Он жил в Индии, кажется.

Шамбалу там искал…

– А что такое Шамбала?

– Какая-то оккультная фигня, вроде чаши Грааля… – А Грааль кто такой? – Да не знаю я толком, – сказал Лева. – Никогда подобной чепухой не интересовался. А ты откуда знаешь такие слова?

– Хватит наезжать, – сказал Саша добродушно. – Да, я темный. Но ты почти такой же. Ничем не интересуешься, кроме своего хомяка.

Лева усмехнулся и признал, что слова Саши справедливы. Саша стал рассказывать Леве, как он общался с о. Филаретом. Но тут вдруг Лева опять взбесился:

– Ты… ты не просто дурак. Ты – сумасшедший!

Опасный псих!

– Ну, зря, конечно, я к нему ходил. . Ни с кем болтать не нужно. Я понимаю. Ну, ошибся. Чего ты все время орешь на меня? На жену свою ори.

– Да ты хоть понимаешь, что это за человек?

– Обыкновенный поп, – сказал Саша. – Толку от него нет.

– Я думал, ты любишь попов.

– Чего мне их всех подряд-то любить? Бог – это Бог, а попы – люди, как мы с тобой. (Так объяснял Олег.) Одни святые, другие так себе. Он тоже их не особенно-то любил.

– Кто?!

– Жил-был поп, толоконный лоб… Это я еще со школы помню. – Саша решил блеснуть полученными от о. Филарета познаниями: – И «Гаврилиада»…

– ГаврИИлиада, – сказал Лева с нажимом. – Гаврилиада – это «служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал»…

– Ты меня учить будешь! Я просто сказал неразборчиво. Гавриил – это архангел, к твоему сведению… А Филарет добрый и много книг читает. Но он ничего не знает про наше дело. И он непрактичный. Он вроде тебя: все время говорит о том, что ему самому интересно. Болтун.

– Он не просто болтун. Он не богослов, а натуральный фашист и мракобес. Он сам – Сатана.

– А я в Сатану не верю, – сказал Саша и зевнул.

Он не разбирался в богословии и даже не очень-то понимал, что это такое и чем оно отличается от христианства. (Он и про Бога твердо знал, собственно говоря, лишь две вещи: ходить в церковь – это хороший тон, и Бог все простит, ежели ты православный.) Ему хотелось спать. Скоро, скоро приедет Олег и позаботится о них.