Код лихорадки - стр. 13

Они остановились перед одной из дверей, рядом с которой висел монитор, а на нем мелькали какие-то таблицы и графики, какие – Томас не смог разглядеть. Доктор Левитт посмотрел на экран, потом потянулся к ручке двери. И тут сзади снова закричали.

Дверь в конце коридора открылась, оттуда выковылял мальчик в больничной пижаме и с перевязанной головой. Под руки его поддерживали санитары. Шел он еле-еле, будто под действием каких-то лекарств, потом осел на пол, встал и попытался вырваться из рук санитаров. Томас замер, неотрывно глядя на мальчика. Тот упал, затем с трудом поднялся и, шатаясь, как пьяный, двинулся прямо к Томасу.

– Не ходи туда, – заплетающимся языком выговорил мальчик. Темноволосый, азиатские черты лица, примерно на год старше Томаса. Лицо красное, потное, а на повязке над ухом расплывается алое пятно.

Томас не мог произнести ни слова. Неожиданно между ним и мальчиком вырос доктор Левитт.

– Минхо, стой! – закричала санитарка! – Тебе нельзя…

Ее слова не возымели никакого действия.

Значит, Минхо. Теперь Томас знает имена хотя бы еще двоих детей. Мальчик врезался в доктора Левитта, будто вообще его не видел, и ошалелым взглядом уперся в Томаса.

– Беги от них! – прокричал он, вырываясь теперь уже из рук Левитта: впрочем, мальчику было не совладать со взрослым мужчиной.

– Что… – сказал Томас тихо-претихо. Потом громче: – Что с тобой сделали?

– В голову что-то засунули! – прокричал Минхо, буравя Томаса диким взглядом. – Обещали, что не больно, а мне больно! Куча врунов…

Он не договорил – санитарка вонзила ему в шею шприц, мальчик обмяк и осел на пол. Мин-хо тут же потащили обратно в палату, ноги его беспомощно волочились по полу.

Томас повернулся к Левитту:

– Что с ним?

Доктор заявил с каким-то странным спокойствием:

– Ничего, просто реакция на обезболивающее такая. Не о чем беспокоиться.

Похоже, это была его любимая фраза.

Бежать, пока не поздно. Эта мысль не оставляла Томаса, и когда Левитт открывал дверь, и когда они входили в комнату. Потом дверь закрылась.

«Я – трус, – ругал он себя. – Куда мне до Минхо».

Комната и вправду напоминала палату. Две кровати за ширмами, у той, что слева, занавеска отодвинута и виднеется заправленная койка. Справа занавеска задернута – сквозь тонкий материал проступают очертания чьей-то фигуры. Повсюду медицинские приборы – самые современные, такие же, как и в лабораториях, где берут анализы. Левитт принялся изучать таблицы на одном из мониторов и вводить информацию.

Томас снова покосился на закрытую кровать, потом на Левитта. Тот был полностью поглощен своим занятием.

«Надо узнать, кто там», – подумал Томас. Ему до смерти хотелось заглянуть за занавеску.

Левитт придвинулся еще ближе к монитору – разглядывал мелкие цифры. И Томас решился. Он бочком подобрался к занавеске, отодвинул ее и шагнул к койке. Там лежал мальчик – светлые, коротко стриженные волосы, глаза закрыты, простыня натянута до подбородка. В считаные секунды Левитт подскочил с другой стороны, сгреб занавеску и, схватив Томаса за руку, оттащил его от койки, однако тот уже увидел то, что хотел. И успел рассмотреть, что, как и у Минхо, у мальчика перевязана голова, и на повязке сбоку алеет пятно.

А еще он углядел имя на мониторе.

Ньют.

Уже три.

Три имени.