Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? - стр. 71

Запад продолжает считать себя в полном праве экспортировать свою идею либеральной революции по всему миру. На Западе тоже свято верят в то, что демократия и права человека – универсальные ценности всего человечества и что свободу надо внедрять, если потребуется, силой. Открыто этого на Западе никто не скажет, но западные интеллектуалы считают «авторитарный режим Путина» нелегитимным. Они надеются на то, что в России к власти придет более «просвещенное» поколение и тогда сотрудничество возобновится по западному сценарию. На упреки российской элиты, что Запад подрывает принципы государственного суверенитета и таким образом нарушает международное право, следует такой ответ: мировой порядок изменился, когда где-то нарушаются права человека, у либерального Запада появляется моральное право вмешиваться во внутренние дела других государств, защищая слабых от произвола диктаторов»[171].

Впрочем, наблюдавшееся на начальном этапе украинского кризиса внутриевропейское единство на антироссийской почве начинает ослабевать. Налицо группа государств, не готовая к вечному продлению санкций – Греция, Кипр, Венгрия, Чехия, Словакия, Австрия, Италия. Диалог с Москвой возобновляется по многим направлениям, Берлин и Париж предприняли серьезные усилия по мирному урегулированию на востоке Украины в рамках процесса Минск-2. В европейских столицах проходит эйфория от результатов украинской революции, и Киев лишается индульгенции на совершение любых военных преступлений.

Современная Европа ощущает себя в кризисе, причем не только в экономическом, но и психологическом. Доминик Моизи описал эти ощущения в категориях страха. «Это страх того, что Европа, перестав быть центром творчества и потеряв влияние в мире, обречена стать неким подобием музея, этакой большой Венецией, оазисом «хорошей жизни» и культуры, который люди других, более динамичных континентов хотят посетить и где хочется пожить после выхода на пенсию. Даже если Европу, как и весь остальной мир, обойдет стороной вторая Великая депрессия, плавный, но устойчивый спад в будущем представляется вполне правдоподобным»[172].

При этом все серьезные аналитики сходятся в том, что Европа переживает период исключительной неопределенности. «Никто не знает, переживет ли еврозона, возглавляемая Германией и Францией, расстройство рынков или распадется, как в свое время Континентальная система, Mitteleuropa, и «Крепость Европа», – считает Симмс. – Найдет ли Европа общую позицию в связи с вызовами и возможностями «арабской весны», российских амбиций на востоке и роста китайской мощи, или фрагментируется на свои составные части. Будут ли европейцы по-прежнему рассматривать ЕС как современную Священную Римскую империю, которая позволяет сосуществовать проще, чем когда-либо раньше, но не способна на эффективные коллективные действия; или придут к заключению, что их проблемы могут быть решены созданием нового конституционного порядка в русле, проложенном англоамериканцами в XVIII веке: мощный союз, основанный на общем долге, сильных центральных институтах, ответственными перед прямо избранным парламентом и общей обороне против общих врагов?»[173] Будущее покажет.

Соединенные Штаты Америки – отдельная ветвь западной цивилизации, обладающая немалыми особенностями. США – незаменимая держава в том смысле, что ни одна серьезная мировая проблема без нее не решается, при этом сама она продуцирует значительную долю этих проблем. Потому что США – единственная сейчас сверхдержава, имеющая глобальные интересы и способная применять и проецировать силу в любой точке планеты.