Код человеческий - стр. 44

Придется вновь отбирать телохранителей взамен этих. Ну почему они погибают? Вскрытие ничего не выявляет в подобных случаях, организмы целы, никаких патологий и повреждений. Как выразился старый эксперт, «покойник умер от недостатка жизненных сил, словно пружину остановили до того, как кончился отведенный Богом завод».

Из раздумий Галагана вывел голос Экселенца.

– Конрад, знаешь, в чем слабость человека?

– Нет, – растерянно ответил советник.

– Слабость человека в короткой памяти. Каждый из нас строит логические цепочки, отталкиваясь от незыблемых понятий. Беда в том, что мораль не выгодна. Бытовые эмоции, инстинкты… Эти разбивают жизнь на мелкие частности, где каждая ничтожная секунда правит бал, возвышаясь над памятью и плюя на будущее. Паршивой секунде наплевать на общий результат, понимаешь? Тебе хочется есть – и ты, руководствуясь сиюминутной потребностью, отбираешь хлеб у слабого, позабыв о сострадании. Этот поступок противоречит заложенным когда-то незыблемым принципам и навсегда меняет сознание, ведь слишком длинно и долго вспоминать с голодухи о библейских заповедях: нужно доставать их с пыльной полки, затем убивать в себе животное. Секунда не терпит такого промедления – и вот, не заморачиваясь обращением к Основам, мы сводим поведение к формуле «увидел-взял», выбрасывая из нее самый важный компонент «осмыслил», ведь он мешает брать. С каждым разом ты отдаляешься все больше от Человечности, вас разделяет опыт жестокости и эгоизма, через который память не достанет, потому что она коротка! А секунды… Они капают, превращая измену себе из исключения в обыденность, где человек как пластилин – бесхребетная субстанция, ею легко управлять. Мы этим и занимаемся, не правда ли, Конрад? Предлагаем каждому ту цель, которая выгодна нам, – и пусть она безнравственна, но как поймет это обыватель, изолированный от нравственности? Мы отделили людей от человеческой сущности, а теперь манипулируем массами, считая себя гениальными, а их – безликим тупым ресурсом, пригодным только для обслуживания наших целей. Но мы сами – первые ублюдки с самой короткой памятью, забывшие о совести. Парадокс? Нет! Культивируя злобу и непонимание, мы остались в одиночестве, где не с кем даже поговорить. Каково? И в чем же наша цель? В чем гениальность? В чем будущее, в конце концов?! Быть пастухом безумного стада и доить его, а еще есть их мясо, стравливать их? Мелко, Конрад, бесконечно мелко.

Воцарилась тишина, которую Галаган не сразу решился прервать вопросом, но, собравшись с духом, произнес:

– Почему?

– Завтра… да уже через час – эта мысль меня совершенно не тронет, потому что конкретно мы застрахованы от переработки на мясо, нас пощадят. Измена людям в обмен на свою жизнь и безопасность. Мне не докопаться до надежно упрятанной в черноте подсознания Человечности, мне будет плевать на всех там, внизу.

– Кто пощадит? – спросил советник, испытывая нарастающую дрожь. К горлу подкатил комок от чудовищной догадки.

– ОНИ, Конрад. Те, для которых вид – высшая ценность, а секунда – рабыня будущей цели и общих интересов. Я чувствую эту монолитность при каждом ИХ визите и понимаю нашу ничтожность.

Экселенец вдруг умолк, его взгляд сделался жестким, губы недовольно искривились. Он начал приходить в себя.