Княжья травница - 3. Заложница первой жизни - стр. 13
— Женщины не могут указывать мужчинам, что делать, — упрямо буркнул Дархан.
— Женщины спасают мужчин, более того — женщины рожают и выкармливают мужчин, — ядовито ответила ему я. — Поэтому меньшее, на что женщины должны иметь право — это на равный с мужчинами голос.
Из рядов воинов вышел совсем молодой парень — младше меня. Он был черноволосый и черноглазый, загорелый, как бронзовое изваяние, и с очень характерным носом. Ещё бы несколько перьев заткнуть за головную повязку… В общем, самый настоящий индеец посреди европейцев. Он вынул из-за пояса длинную курительную трубку и протянул нам с Гелей, сказал:
— У моего народа принято мириться, выкуривая одну трубку на всех. Предлагаю вам свою, у меня ещё осталось немного табака.
— Курить вредно, — автоматически заметила Геля. Потом опомнилась: — Трубку мира! Это идея! Но только давайте устроим обед мира!
— Ещё можно зарыть топор войны, — усмехнулась я, всей кожей ощутив, как спадает напряжение между двумя противостоящими группами. Индеец склонил голову к плечу и возразил:
— Мы зарываем ритуальные топоры, а здесь только боевые. Их нельзя зарывать — чем мы будем дрова рубить?
— Ты прав, Моки, — рассмеялась Геля. — Дархан, ты согласен?
— Ратмир? — спросила я у мужа. Он прикрыл глаза, но кивнул.
— Вот и хорошо, — мы обе выдохнули в унисон, и Геля добавила:
— Лус, Ирма, соберите женщин и накройте на площади обед, — а потом наклонилась ко мне и шепнула на ухо: — Мы всё же сильнее мужчин!
Обед мира состоялся уже через полчаса. Женщины быстро стащили вокруг очага плетёные циновки и уставили их глиняными тарелками, в которых было мясо, овощи и каша. Каша из пшеницы, ладно, а вот овощи меня искренне заинтересовали. Откуда тут свекла и репа? Откуда картошка? А ещё… Я никогда не ела этот странный овощ, но видела его на картинках. Откуда он тут взялся?
Наклонившись к Геле, рядом с которой я села, спросила у неё:
— Скажи мне, откуда у вас овощи? Ведь их так трудно вырастить из диких!
— О, каждый из тех, кто приходит к нам, приносит что-то своё, — ответила с улыбкой хозяйка поселения. — Семена, иногда ростки. Ирма дала нам пшеницу, Моки — картошку, а вот этот овощ, который на его родине зовётся едой для бедных, сажала Генриетта в тот момент, когда за ней пришла цыганка. О, его называют артишо.
— Артишок, — поправила я Гелю. Задумалась. Спросила: — Слушай, а ты никогда не задумывалась, почему все разных национальностей, из разных стран и эпох, а понимают друг друга прекрасно?
— Задумывалась, конечно.
Геля протянула мне плошку с мясом:
— Ешь, тебе нужно, чтобы молоко прибавлялось для малыша. Знаешь, мы сейчас говорим на русском языке, поэтому понимаем всё. А другие… Мне кажется, что каждый говорит на своём наречии, а мы слышим своё.
— Первая жизнь позаботилась обо всём, — пробормотала я, пробуя кусок нежной зайчатины. — Эх, как же вкусно! Наша кухарка Голуба осталась… там, откуда мы пришли. Она умела готовить, как никто!
— Наши женщины тоже умеют готовить, — рассмеялась Геля. — Да и ты, наверное, умеешь? Вот я нет, меня мама не успела научить.
— Да и я так-то… У нас в основном еда уже готовая продаётся.
Я почувствовала на себе взгляд Ратмира и улыбнулась ему. Он сел напротив по правую руку Дархана, но старался не выдать то, что ему этот факт был неприятен. Геля усмехнулась, сказав мне шёпотом: